героически боролась со смехом, но хохот рвался наружу как пар из перегретого котла.

– Чего ржете? – насупился Геремор.

– Пя… пя… пя…, – тыча в приятеля пальцем, простонал Олло.

– Чего пяпяпя? Ты можешь нормально сказать, а не квохтать как курица?

Геремор рассвирепел. Он отбросил волосы со лба, отчего они белой короной окружили голову, и гневно засверкал очами. Это доконало Олло. Не в силах удержаться на ногах, он сполз на пол.

Гогот и визг продолжались несколько минут. Наконец Наташа совладала с очередным приступом веселья и, утирая слезы, проговорила:

– Ты… ты в зеркало себя… видел? Нет? Иди, полюбуйся.

Холодея от ужаса, Геремор кинулся в ванну, и тотчас по квартире заметался его душераздирающий горестный вопль.

На лбу белокурого красавца, от виска до виска, идеально повторяя очертания прародителя, красовалось несмываемое бабушкино пятно, но на сей раз – небесно-голубого цвета.

– Как же это? – стонал Геремор, остервенело драя мокрой ладонью разукрашенный лоб. От такой процедуры кожа должна была покраснеть, но вмешалась голубизна, и лоб эльфа приобрел сочный сиреневый оттенок.

– Тебя теперь можно на ярмарках показывать, – подзуживал из-за плеча Олло. – Афишу намалюем. «Только одно представление! Калейдоскопический эльф Геремор и его разноцветная кочерыжка!». Как ты думаешь, публика клюнет?

– Уйди!!! – рыкнул Геремор.

– Могу красочки притащить, – не унимался Олло. – Бежевая интересу…

Олло осекся, его ехидная физиономия исчезла из дверного проема. В зеркале отразились черные Наташины волосы. Геремор прикрыл пятно ладонями.

– Не дури, – сказала Наташа, отнимая Гереморовы руки ото лба. – Дай взгляну.

– Не на что там глядеть, – пробурчал эльф, вырываясь.

– Действительно не на что, – легко сдалась Наташа. – Месяца через три само сойдет.

– Быть того не может! – разволновался Геремор.

Девушка пожала плечами.

– У тебя есть возможность проверить.

– Нет уж, лучше посмотри, – Геремор покорно убрал руки ото лба.

– Знатное пятнышко, – сказала Наташа после короткого осмотра. – Бабушка два раза себе такие сажала, когда кровь на несмываемость испытывала.

– А избавлялась как? – спросил Геремор, глянув в зеркало и поморщившись.

– Первейшее средство – какая-нибудь чистящая паста с абразивом.

– С абра… чем?

– С песочком! – донесся из-за двери голос орка. – Не боись, Геремор. Шкура новая нарастет.

– Хватит зубоскалить! – рассердилась Наташа. – Пойди лучше на кухню, поищи… Ах, да! Вряд ли ты знаешь… Тогда, Гера, стой здесь, я сейчас.

Девушка побежала на кухню и, стараясь не обращать внимания на розово-оранжевый интерьер, углубилась в недра хозяйственного шкафчика. Через некоторое время она вернулась с пустыми руками.

– Надо же, все кончилось. Придется идти в магазин. Сколько времени?

Она выглянула из ванной.

– Проклятье! Уже два часа! Похитители ждут в шесть. Чтобы успеть, придется выехать в четыре. Надо еще сундучок подготовить.

– Мы с тобой! – вскинулся Геремор. – Мы тебя не бросим.

Наташа отмахнулась.

– Куда вам в таком виде?! Да еще ты, Гера, с раскрашенным лбом! Мигом загремите или в психушку или в милицию.

– Это чем тебе наш вид не нравится? – обиделся Олло.

– Вы видели, как у нас все одеваются? Ну, Ги… Гиллигилл в своей черной коже еще туда-сюда. За байкера сойдет. А вы с Герой? Вы в своих кафтанах похожи не то на бояр, не то на стрельцов. На что-то такое, старинное. Решат еще, что вы музей ограбили или оперный театр. Нет, нельзя вам в такой одежде расхаживать.

– А в этом твоем магазине одежда есть? – поинтересовался Гиллигилл. – Я мог бы сходить…

Наташа с сомнением посмотрела на орка.

– Ты хоть раз в магазине был?

– Нет, вы слышали?! – Гиллигилл всплеснул руками. – Был ли я в магазине! Да у моего брата самая большая лавка в городе!