ванную. Сазан прыгнул следом, но девушка была проворней, — щелкнула задвижка, Сазан вцепился в дверь мертвой хваткой и рванул. Завитая латунная ручка, ввинченная в нее двадцать лет назад четырьмя стальными шурупами, крякнула и выдралась из двери.

Из ванной послышался изумленный крик хозяйничавшего там Чизаева и рыданья Тани.

Сазан повернулся к Сергею.

— Сукин ты сын, мент, — сказал он, — ты чего это делаешь?

Сергей слегка посторонился. Кулак Сазана, с зажатой в нем стальной ручкой с торчащими из нее шурупами и деревянной шепой, поехал прямой наводкой к виску Сергея. Сергей перехватил этот кулак, и в то же мгновение увидел колено Сазана около своего живота. Сергея, полуслепого от боли, отбросило через всю кухоньку к дверце холодильника. Холодильник не пострадал от контакта, чего нельзя было сказать о голове Сергея. Мир вокруг засверкал, как дискотека, всеми огнями радуги. Сергей повалился на пол, перекатился на спину и выхватил из кобуры ПМ. Из комнаты выскочили два оперативника, целясь обеими руками, и заорали:

— Руки вверх!

— Ну, стреляй, мент, — сказал Сазан, — стреляй. При оказании сопротивления… И синяк на яйцах предъявишь… Сергей молча сунул пистолет в кобуру, встал на четвереньки и пошел на четвереньках от холодильника. Один из оперативников помог ему встать на ноги. В ванной щелкнула задвижка, и на пороге кухоньки появился Чизаев, на всякий случай притиснувший к себе девушку.

— Пошли отсюда, — сказал Сергей.

— А Сазан? — осведомился Чизаев.

— У него свои домашние проблемы. Пошли.

В машине Дмитриев сказал:

— Зря ты ее не забрал. Поплакала бы да и призналась, что Сазан уходил ночью.

— Глаза бы она ему выцарапала, а не призналась, — сказал с досадой Сергей.

— На овощебазе такой шухер стоит, — возбужденно сказал Чизаев, — приехал директор, народу как в Лужниках, стали смотреть вагоны, нашли контейнер с «Амаретто», а по накладной — масло! Директор замахал руками, говорит «Ребята, возьмите хоть половину, только не шумите».

— Езжай в а этот ихний межрайонный морг, — сонно проговорил Сергей, — и отвези трупы Чижевскому.

— Сначала посмотрю мой любимый телесериал, — сказал Чизаев.

— А?

— Сон. Идет с двенадцати до семи, сегодня — с шестичасовым опозданием. Терпеть не могу пропускать эту передачу.

Тут Чизаев оглянулся на начальника и увидел, что тот запрокинул голову на сиденье и тоже смотрит любимый телесериал.

А водитель, угнавший патрульную синеглазку, доехал до окружной, прижал там, мигая и свистя, к обочине малиновый «ВАЗ-2109», высадил из «ВАЗа» испуганного водителя с пассажиркой, и уехал. К утру «ВАЗ» нашли брошенным у Казанского вокзала.

На следующее утро Сергей поехал в «Александрию».

Председатель Совета Директоров банка, Анатолий Михайлович Марчук, сидел за своим сверкающим столом, и опять выглядел грустно и вяло, как одинокая редиска на государственном прилавке во времена продовольственного кризиса. За его спиной висела новая картина, изображающая битву на Куликовом поле.

Марчук вышел из-за стола и двинулся навстречу лейтенанту.

— Ну, чем вы нас порадуете? — спросил он.

— Вчера, — сказал Сергей, — я устроил обыск в конторе директора АОЗТ «Кредо». Я искал пистолет, которым убили Герину.

— И нашли?

— Нет. Я нашел различную утварь для убийства, включая гранатометы, и еще шестиполосную радиостанцию, которые тоже запрещены.

Сергей помолчал и добавил:

— Я ходил в героях ровно до двух ночи. Ночью на Варшавском была перестрелка. Сазан победил.

— О господи, — сказал банкир, — откуда же он достал оружие?

— А он за ним и поехал. — сказал Сергей. — Мы следили за Сазаном, но он сумел утечь и взял то, что ему было нужно, а заодно расстрелял людей, которые ожидали его в засаде.

— Боже мой! Каких людей?

— Их имена устанавливаются, — сказал Сергей.

Это было несколько преждевременное заявление. Суматоха, вызванная содержимым банановых ящиков, погоня за водителем, повальный обыск на базе, — все это привело к тому, что о покойниках сильно забыли. В конце концов, покойники-то они и есть покойники, никуда не убегут, а?

— Насколько я знаю, — продолжал Сергей, — вы не стали платить «Ангаре». Почему?

Банкир тосковал, как живой карп на прилавке.