Пошли-ка посмотрим, что он нам оставил, только держитесь от меня с наветренной стороны.

Они вылезли к автостоянке. Разбуженные дальнобойщики уже повылезали из кабин.

— Кусачки есть, — обратился Сергей к водителю того самого трейлера, в который въехал незадачливый пикапчик. — Понятым будете.

В два счета замок с пикапчика был сорван, и Сергей, распахнув дверцу, осветил две крупные коробки с надписью «banana».

— Твою мать, — сказал кто-то из водителей, — увели два ящика с бананами, так поспать не дадут. Можно подумать, кроме бананов, ничего и не воруют.

Сергей молча выволок ящик и снял с него крышку.

— Вот это да, — сказали в публике.

В ящике, аккуратно проложенные промасленной бумагой, лежали автоматы Калашникова.

Сразу от овощебазы Сергей поехал в квартиру на Садовнической набережной. Белый «БМВ» Сазана стоял у дома с холодным двигателем, и оперативник в «Жигулях» напротив сказал, что Сазан из подъезда не выходил. Сергей решил, что оперативник проспал. Но когда Сергей поднялся на верх семиэтажного дома, он обнаружил, что дверь на чердак открыта, и что через чердак можно пройти на другую лестницу, выходящую на задний узкий двор. Падавший снег медленно покрывал цепочку следов, тянувшихся к подъезду. Было около четырех часов утра. Кто-то прошел в черный ход не меньше часа назад. Сергей указал на следы Чизаеву, и тот на всякий случай сфотографировал их.

Сергей вернулся к парадному подъезду, взошел на третий этаж. Дмитриев остался этажом ниже, поднимая из постелей понятых.

Сергей долго звонил в черную дерматиновую дверь, пока заспанный голос Сазана не поинтересовался:

— Кто там?

— Милиция.

— А катитесь вы к черту, лейтенант. У вас ордер есть?

— Открывайте, или скажем, что вы оказали вооруженное сопротивление.

Сазан открыл дверь. Он был невооружен и даже неодет, если не считать полотенца, замотанного вокруг бедер. Из полураскрытой двери в коридорчик выглядывала девица в халатике.

— Что вы делали два часа назад? — спросил Сергей Сазана.

— Он был здесь, — заверила девица.

Сергей закрыл глаза и вновь увидел людей на мусорной куче, — один, два, четыре… — седьмой… — Я хочу вам сказать, Сазан, — улыбнулся Сергей, — что пикап мы взяли. С водителем.

— Какой пикап?

— 28-47. С калашниковыми.

Сазан повернул голову.

— Таня, — спросил он, — ты знаешь кого-нибудь по фамилии Калашников?

Тут явился Дмитриев с заспанными понятыми, и Сазан посторонился, пропуская всю публику в квартиру.

Сергей прошел в комнату и стал рыться в женских тряпках и ящиках пузатого бюро. Сазан молча смотрел на него, держа девушку за плечи. Сергей искал хоть одной, малейшей улики, указывающей на то, что Сазана не было здесь два часа назад, — забрызганных грязью ботинок, или промокшего плаща, — ничего. Только в ванной запотело зеркало, — в ней мылись меньше часа назад.

Когда милиционеры кончили обыск, было уже шесть утра. Понятых отпустили. Сазан и Таня сидели на кухне и пили кофе. Сазан нацепил на себя белый тренировочный костюм. Таня была в халатике.

Сергей подсел к столу, взял чистый лист бумаги, вынул ручку и стал писать.

— Значит, — обратился он к девушке, — вы утверждаете, что всю ночь со 2 на 3 апреля Валерий Нестеренко провел в этой квартире?

— Да.

— Слушай, мент, — сказал Валерий, — там всю ночь у подъезда красный жигуль стоял. В нем же мусора сидели. Я же не виноват, что результаты вашей слежки подтверждают, что я всю ночь был здесь.

— Вы вышли через чердак и на другую улицу.

— Сожалею. Полноценное алиби — это что? Когда ваши оперативники ночуют со мной вместе? В трехспальной кровати: он, она и родная милиция?

— Для владельца борделя вы необычайно целомудренны, Сазан.

Девушка побледнела.

— Вы не знали, что у Нестеренко — свой бордель? — с намешкой спросил Сергей. — Что он пользуется двухспальной кроватью, только когда ему нужно алиби?

— Валерий, — жалобно сказала девушка. — Это правда?

Сазан задышал часто-часто.

Таня свернулась в клубочек и заплакала. Сазан вскочил и бросился к ней.

— Не подходи! — взвизнула девушка. Она увернулась от Сазана, выскочила из кухоньки и вбежала в