Валерий поднял трубку. Сергей молча нажал на красную клавишу на корпусе телефона. Голос в телефоне сказал громко, на всю комнату:

— Я слыхал, у тебя неприятности. Отменишь встречу?

— Да, — сказал Сазан, — завтра, в то же время.

И бросил трубку.

— С кем вы встречаетесь, — спросил Сергей.

— С президентом Кеннеди и архангелом Гавриилом. Трехсторонние переговоры по поводу поставки презервативов в Южную Руанду. Так что, будете меня опять арестовывать?

— Нет, — сказал Сергей, — раз оружие не ваше, зачем мне вас арестовывать? Чтобы вас через неделю выпустил сострадательный судья?

Остаток дня Сергей провел, заполняя бумажки. Всякая работа чревата писаниной, но операция по изъятию оружия требует писанины длиной с газопровод от Уренгоя и до Польши. Из дальнего конца кабинета за Сергеем следил таракан. Таракан подрагивал усиками, с интересом принюхиваясь к свертку с бутербродами, покоившемся в дипломате милиционера.

В четыре его вызвал Захаров, похвалил и спросил:

— Пистолета, из которого убили Герину, не взяли?

— Нет. Из трех «глоков», взятых у Сазана, две штуки по крайней мере месяц не стреляли, а третий совершенно новый.

— Почему не произвели арест?

— Партия автоматов, найденная у Сазана, предназначалась для продажи, иначе бы ее не привезли на склад. Наверняка Сазан постарается выполнить свои обещания перед продавцом. Это значит, что он поедет в один из тайников, которые несомненно у него есть, или попытается приобрести новое оружие. С документами о «Континенте» он бы через неделю вышел на свободу. Если мы будем вести наблюдение и возьмем его за приобретением партии оружия, он не выйдет на свободу даже за сто тысяч долларов.

— Ну что ж, — сказал Захаров, — добро. Бери столько человек, сколько нужно, и следи.

Весь день милиционеры ходили за бандитами, как хвост за собакой, но никакой особой активности те не проявляли.

В 6:30 Сазан, в белом БМВ и с машиной сопровождения, покинул разоренный офис и направился в «Янтарь».

Сергей подумал и поехал туда же. Бывшая стекляшка стояла на пересечении двух улиц, светясь малиновым неземным светом. Вокруг хлопали дверцы автомобилей, и дивный запах жареного мяса витал над быстро темнеющим перекрестком. Она выглядела в точности как рай, отреставрированный турецкой фирмой.

Сергей вошел внутрь, навстречу серьезного вида молодому человеку, поддерживающеиу под руку дамочку. Дамочка смеялась. На дамочке была юбка, на которую пошло около шестидесяти квадратных сантиметров перламутровой ткани, и распахнутая шубка, на которую пошло около сорока песцов.

Сазан сидел за дальним столиком. С ним был Александр, охранник, и какая-то девица. Она не была похожа на шлюху, и глядела на Сазана с явным обожанием. Сазан улыбался и смешил девицу.

Сергей подошел и сел на свободное место за столиком. Сазан сразу перестал шутить.

— Хотел бы услышать вашу версию истории с «Ангарой» — сказал Сергей.

— Вали отсюда, мент, — сказал Сазан.

Девушка взглянула на него с тревогой. Видимо, Сазан так с ней не разговаривал.

— Ваши люди искали Герину, — продолжал Сергей, — их опознали соседи по квартире. — Спрашивается, если Герина все это время скрывалась с вашей помощью, — зачем вам было ее искать?

— У тебя лягушки изо рта прыгают, мент, — сказал Сазан.

Глаза у него как-то лихорадочно блестели, и он был возбужден, как молодой бычок. Утром, во время обыска, он был куда спокойней. Наверное, дело было в девушке.

— Я допрашивал позавчера убийцу, — сказал Сергей, — он напился и убил мужа шлюхи, — они пили втроем. Это был человек из тех, кого вы называете сором, падалью, кандидатом в бетонный блок. Он совершенно не понимал, что он убил человека. Зато у него было преувеличенное чувство собственного достоинства, и он все время объяснял мне, что покойник его оскорбил. На нем были тренировочные штаны с дыркой посередине, и сквозь эту дырку было видно, что на нем нет трусов. И хотя вам покажется, что между элегантным бандитом Валерием Нестеренко, одетым в двубортный костюм от Джанни Версаче и этим, без трусов, — большая разница, этой разницы, в общем-то, нет. Вы оба неспособны даже понять, что вы делаете. Вы живете в системе оправдания вещей, оправдания которым не существует. Точно так же, как и этот мужик, вы считаете, что всем убивать нельзя, но вам, в виде исключения, можно.

Вы начинаете думать, при каких условиях грабеж, убийство, сводничество, вымогательство, торговля оружием, являются «справедливостью», забыв, что они ни при каких условиях не являются законом. И через некоторое время вы становитесь похожи на алкоголика, который утверждает, что нет, нет, он еще не пьяница. Вы говорите — вон тот, который грабит банки и душит старушек в подъездах, вон он — не человек, между нами разница шириной с Химкинское водохранилище. А этой разницы все меньше и меньше. Сначала вы защищаете приятеля, потом подкладываете бомбу злостному неплательщику, — а потом вы убиваете, например, свою сообщницу Герину, — это каким боком входит в справедливость, Сазан?

— Облегчился? — спросил Валерий. — Застегни ширинку и катись.

Сергей молча поднялся и вышел из ресторана.

Валерий кивнул на охранника и сказал:

— Таня, потанцуйте с Володей.