наделал, как похитил ее и держал в плену четыре месяца. Как ты мог сотворить такое, Филип?
— Это был единственный способ ее удержать. Но почему она не вернулась и не рассказала мне? — спросил Филип скорее себя, чем Пола.
— Она сказала, что ты не хотел ребенка и не собирался жениться на ней.
— Но я никогда не говорил ей… — Филип осекся, вспомнив, как бросил тогда, что привез Кристину в лагерь не для того, чтобы она рожала ему детей, и с самого начала заявил, что не собирается жениться.
— Даже если ребенок и похож на меня, это еще не означает, что я его отец. Кристина могла зачать ребенка после возвращения к брату.
— Пошевели мозгами, Филип, и посчитай на пальцах, если не можешь иначе. Ты похитил ее в день приезда в Каир, не так ли? В сентябре?
— Да.
— И продержал ее у себя четыре месяца. Кристина покинула тебя в конце января и спустя восемь месяцев родила сына. Так что отец — ты. И кроме того, Кристина, считай, сама призналась, что ребенок твой. Вот ее точные слова: «Я родила сына, который не нужен Филипу». Должен еще добавить, что она собирается оставить мальчика у себя и вырастить его сама.
— У меня сын! — воскликнул Филип, ударяя кулаком по ручке кресла и радостно смеясь. — У меня сын, Пол, сын! И говоришь, он похож на меня?
— Твои глаза и волосы — красивый мальчик! О лучшем и мечтать нельзя.
— Сын. А она и не собиралась говорить мне о нем. Мне понадобится одна из твоих лошадей, Пол. Я завтра же уезжаю.
— В Холстед, надеюсь?
— Конечно. Хочу видеть сына! Теперь уж Кристине придется выйти за меня замуж!
— Но почему ты вернулся в Англию, если не знал о ребенке? — удивился Пол, наполняя бокалы. — Приехал за Кристиной?
— Я по-прежнему хочу ее, но вернулся не за ней. Просто для меня в Египте ничего не осталось. Ясир мертв.
— Мне жаль, Филип. Я почти не знал Ясира и не думал о нем как об отце. Но ты… ты любил его. И должно быть, очень страдал.
— Верно, но Кристина помогла мне справиться с горем.
— Хотел бы я знать, что произошло между вами, — заметил Пол.
— Может, я и расскажу когда-нибудь, но не теперь. Я и сам по-настоящему не понял, что между нами произошло.
Следующим утром на рассвете Филип уехал и по дороге старался обдумать, как поступить и что же все-таки случилось. Почему Кристина не вернулась, узнав, что носит его ребенка? А Джон? Она, как видно, ни в чем не призналась брату, иначе тот еще в Каире немедленно вызвал бы его на дуэль.
Ну что ж, Джон скоро узнает правду. Филип непрестанно гадал, как воспримет эту новость брат Кристины, ведь они стали такими хорошими друзьями во время путешествия в Англию. И как поступит Кристина, когда Филип неожиданно появится в Уэйкфилд-Мэнор? Она, очевидно, не хотела, чтобы он узнал о ребенке. Или все-таки хотела? Иначе зачем она приехала в Виктори?
Кристина собирается вырастить и воспитать мальчика. Но если она ненавидит Филипа, зачем ей каждый день иметь перед глазами напоминание о нем? Может быть, она не так равнодушна к нему, как желает показать?
Если бы только Филип успел тогда сказать Кристине, что любит ее! Если бы только не ждал, пока услышит от нее признание! Но на этот раз он скажет ей о своей любви, как только ее увидит.
Глава 30
Кристина все утро избегала Эстеллу. Как невыносимо видеть счастливое выражение глаз этой девушки, зная, что она любит Филипа.
Солнце уже стояло высоко в небе. Карин с сестрой отправились в Холстед за покупками, а Джон сидел в кабинете за счетными книгами.
В доме стояла тишина. Кристина прилегла в гостиной, пытаясь читать, чтобы хоть на несколько часов забыть о Филипе и Эстелле, но перед ее глазами все время возникала одна и та же сцена: слившиеся в поцелуе Эстелла и Филип. О, будь он проклят!
— Кристина! Я должен поговорить с тобой! Господи, опять Томми Хантингтон! Кристина встала и подошла к камину. Ее юбка из красного бархата мягко покачивалась на ходу.
— Я ожидала тебя только вечером, Томми. Что заставило тебя приехать так рано? — спросила она и, повернувшись спиной к Томми, начала перебирать безделушки на каминной доске.
— Утром я поговорил с Джоном. Он тоже считает, что мы должны пожениться. Ты не можешь и дальше отказывать мне, Кристина. Я люблю тебя. Пожалуйста, стань моей женой.
Кристина тяжело вздохнула. Ее ответ осчастливит всех… всех, кроме нее. Даже Джонси последнее время начала утверждать, что замуж выходят по расчету, а не по какой-то глупой страсти, и достаточно того, что Томми любит Кристину.
— Хорошо, Томми, я выйду за тебя замуж. Хотя не могу обещать…
Она собиралась сказать: «…что когда-нибудь полюблю тебя», — но при звуках низкого мужского голоса осеклась и смертельно побледнела.
— Я узнал, что у меня есть сын, мадам. Это правда?
Томми с силой вцепился в руки Кристины, но та была слишком потрясена, чтобы ответить. Томми, отпустив Кристину, рассерженно обернулся навстречу незваному гостю, и ей, чтобы не упасть, пришлось схватиться за каминную доску. Ноги отказывались ее держать.
— Кто вы, сэр, — взорвался Томми, — и почему задаете столь странный вопрос моей невесте?
— Я Филип Кэкстон. Может, мисс Уэйкфилд и ваша нареченная, но это дело вас не касается. И я жду ответа.
— Как вы смеете? — бушевал Томми. — Кристина, тебе знаком этот человек?
Мысли беспорядочно теснились в мозгу Кристины. Она медленно повернулась лицом к Филипу и пошатнулась. В ее сердце вспыхнула нежность. Господи, он совсем не изменился, все такой же, каким она его любила.
Кристина хотела подбежать к нему, обнять, прижать к себе… и никогда не отпускать. Но злобная ненависть в глазах Филипа и его ледяной тон остановили ее.
— Так у меня есть сын, мадам?
Кристина оцепенела от страха — как давно она не слышала этих угрожающих ноток в его голосе! Но страх почти мгновенно сменился яростью. Как он может с таким равнодушием спрашивать о ее сыне?
— Нет, мистер Кэкстон, — презрительно бросила она. — У меня действительно есть сын… но вы к этому не имеете никакого отношения.
— Тогда позвольте мне выразиться яснее, мисс Уэйкфилд. Я — отец вашего сына?
Кристина поняла, что выхода нет. Должно быть, Пол успел рассказать Филипу, когда она родила. Об остальном догадаться нетрудно. Кроме того, достаточно одного взгляда на Филипа-младшего, чтобы не усомниться в том, чей он сын.
Кристина рухнула в ближайшее кресло, отводя глаза от ожидавших ответа мужчин.
— Кристина, это правда? Он отец твоего ребенка? — задохнулся Томми.
— Правда, Томми, — шепотом призналась Кристина.
— Но как вы посмели явиться сюда, мистер Кэкстон? — продолжал допрашивать Томми.
— Я приехал за своим сыном и предлагаю вам не вмешиваться.
— За твоим сыном? — завопила Кристина, вскакивая. — Но ты никогда не хотел его! Зачем он тебе сейчас?
— Боюсь, ты не так поняла меня тогда, Кристина. Я всего-навсего сказал, что похитил тебя не для того, чтобы ты вынашивала мне детей. Но я никогда не заикался о том, что не признаю рожденного тобой ребенка, — спокойно ответил Филип.
— Но я…
В этот момент на пороге появился Джон.
