После ужина Мэйвис показала Кристине дом. Добродушная домоправительница, Эммелайн Лоренс, тоже присоединилась к ним. На третьем этаже находились помещения для слуг, библиотека и классная комната. Второй этаж западного крыла был совершенно нежилым, а половину первого этажа занимал гигантский бальный зал. Кристина осмотрела кухню, большой банкетный зал и меньшую по размерам столовую на одной стороне дома. На другой помещались кабинет хозяина и выдержанная в зелено-белых тонах гостиная, где на стенах висели фамильные портреты. Кристину как магнитом потянуло к самому большому, украшавшему стену над камином. Девушка молча стояла, глядя в темно-зеленые глаза с золотистыми искорками. На портрете была изображена прелестная женщина с угольно-черными волосами, ниспадавшими на обнаженные плечи. Неприятное предчувствие вернулось с новой силой.

— Это леди Эндженет, — сообщила Эмма. — Такая красавица! Ее бабка была испанкой, именно поэтому у леди Эндженет такие темные волосы, но глаза она унаследовала от отца.

— Она выглядит такой печальной, — прошептала Кристина.

— Да, этот портрет был написан после того, как хозяйка вернулась в Англию с двумя сыновьями. Она никогда больше не была счастлива, но никому не призналась, в чем причина.

— Вы упомянули двух сыновей?

— Да, мистер Кэкстон и его младший брат, который живет в Лондоне.

Приступ головокружения оказался настолько сильным, что Кристина рухнула в ближайшее кресло.

— С вами все в порядке, мисс Кристина? Вы так побледнели, — воскликнула Мэйвис.

— Н… не знаю… мне что-то не по себе. Не могли бы вы сказать, как зовут мистера Кэкстона? — спросила она, хотя уже знала ответ.

— А я думала, что говорила, — удивилась Эмма. — Филип. Филип Кэкстон, эсквайр.

— А его брата зовут Пол? — пролепетала Кристина.

— Да… но откуда вы знаете? Вы знакомы с мистером Филипом?

— Знакома? — истерически расхохоталась Кристина. — Я ношу его ребенка! Мэйвис охнула.

— Но почему вы не сказали мне? — потрясение проговорила Эмма.

— А по-моему, это великолепно! — выпалила Мэйвис.

— Но вы не понимаете! Я не знала, что это его дом. Мэйвис, вы не назвали Джонси имени мистера Кэкстона, а Филип не говорил мне, что у него есть поместье в этой части страны. Я не могу остаться здесь — ему бы это не понравилось.

— Вздор! — улыбнулась Эмма. — Можно ли найти лучшее место для того, чтобы родить ребенка мистера Кэкстона, чем его собственный дом?

— Но Филипу не нужна ни я, ни этот ребенок.

— Не могу поверить, мисс Кристина, — вы слишком красивы, — пожала плечами Мэйвис. — Неужели мистер Кэкстон такой глупец?! Вы сказали ему о ребенке?

— Я… я знала, что он не желает детей, поэтому не сочла нужным извещать его.

— Но если мистер Филип ничего не знает, вы не можете быть уверены в его чувствах, — рассудительно заметила Эмма. — Нет, вы останетесь здесь, как было решено. Не можете же вы отказать мне в радости увидеть дитя Филипа Кэкстона!

— Но…

— Не хочу больше слышать ни единого слова об отъезде! Но я хотела бы узнать, где и как вы встретились с мистером Филипом.

— Все, с начала до конца! — добавила Мэйвис. Кристина еще раз взглянула на портрет леди Эндженет. Как Филип похож на мать!

Стоял жаркий день в конце сентября, и в маленькой столовой гостиницы царила удушливая жара. Филип только вчера прибыл в Каир. Утром он сумел отыскать относительно неплохо сидевший на нем костюм и заказал все необходимое для путешествия домой. Теперь он сидел за рюмкой коньяка, бездумно ожидая, пока принесут обед. О последних восьми месяцах адских страданий вспоминать не хотелось.

— Да это Филип Кэкстон! Подумать только, как давно мы не виделись! Что привело вас в Каир?

Подняв глаза, Филип увидел стоявшего перед ним Джона Уэйкфилда.

— Дела, — неохотно отозвался он, гадая, знает ли Уэйкфилд, что этими «делами» была его сестра Кристина. — Но сейчас уже все улажено, и в конце месяца я возвращаюсь в Англию. Не хотите ли пообедать со мной? — из вежливости осведомился Филип.

— Сожалею, но я обедаю не один. Если не возражаете, пока с удовольствием выпью с вами.

— Вы ждете свою сестру? — спросил Филип, от всей души надеясь, что это не так. У него не было ни малейшего желания видеть Кристину… ни сейчас, ни в будущем.

— Кристина пять месяцев назад вернулась в Англию. Не вынесла здешнего климата. По правде говоря, я вполне с ней согласен. Единственное радостное событие за все то время, что я здесь пробыл, — это встреча с моей женой. Мы поженились только в прошлом месяце и скоро отплываем домой, возможно, на том же судне, что и вы.

— Поздравляю и очень рад за вас. По крайней мере ваше путешествие не закончилось полнейшей неудачей, как мое, — горько вздохнул Филип. Скорее бы оказаться подальше от Египта и навеки отрешиться от грустных воспоминаний.

Джон Уэйкфилд встал и приветственно помахал кому-то. Филип заметил у входа двух красивых женщин, направляющихся к их столику. Джон поцеловал старшую в щеку и представил Филипа жене и свояченице.

— Мистер Кэкстон, мой давний знакомый. Он из Лондона, и мы, по-видимому, вернемся в Англию вместе, — объяснил он дамам.

— Не могу сказать, как я рада познакомиться с вами, мистер Кэкстон! — выпалила Эстелла Хендрикс. — Теперь, я уверена, путешествие будет намного приятнее. Вы еще не женаты, мистер Кэкстон?

— Эстелла! — укоризненно воскликнула Карин. — Тебя это не касается! — И, немного покраснев, с улыбкой покачала головой. — Я должна извиниться за мою сестру, мистер Кэкстон. Она, на свою беду, слишком откровенна.

Филипа немало позабавила столь дерзкая прямота.

— Ничего страшного, миссис Уэйкфилд. Такая редкость в наши дни встретить человека, не скрывающего свои мысли.