тело… и как желала этого человека!
Она почувствовала, что Филип начал медленно входить в нее, но тут же замер, глядя ей в глаза.
— Я хочу тебя, Тина. Ты моя, и я овладею тобой, чего бы это ни стоило. Попросишь, чтобы я остановился? Желаешь, чтобы отпустил тебя? — Он торжествующе улыбался, зная, что победил:
— Прикажи мне, Тина, прикажи не останавливаться!
Кристина ненавидела Филипа, но он не мог оставить ее сейчас! Она обвила руками его шею и выдохнула:
— Не останавливайся.
И тут же ощутила жгучую боль. Одним сильным рывком он вонзился в нее, казалось, разрывая ее на части. Но его губы заглушили отчаянные крики, хотя ногти Кристины судорожно вонзились в его спину.
Сожалею, Тина, но этого нельзя было избежать. Обещаю, тебе никогда больше не будет больно.
Он снова оказался прав. Кристина больше не страдала, и по мере того как он все глубже входил в нее, убыстряя толчки, ее наслаждение росло. Кристина самозабвенно отдавалась, встречая на полпути каждое его движение. Он унес ее с собой далеко-далеко, пока глаза девушки не открылись от изумления и они не слились в объятиях, став единым целым.
Филип подарил ей блаженство, о существовании которого Кристина даже не подозревала. Но теперь, когда она, измученная, лежала под ним, наступило отрезвление, а вместе с отрезвлением вернулась ненависть, еще более острая. Кристина проклинала себя за постыдную слабость. Она сказала, что никогда не отдастся ему по доброй воле, но малодушно уступила и не могла простить себя за это.
Подняв веки, она заметила, что Филип смотрит на нее с непроницаемым выражением в глазах. Его лицо тоже было совершенно бесстрастным.
— Я никогда не откажусь от тебя, Тина. Ты будешь принадлежать мне, и только мне, — тихо пробормотал он наконец и лег рядом, но тут же притянул ее к себе, пока голова девушки не оказалась у него на плече. — И предупреждаю: если когда-нибудь ты попытаешься снова сбежать от меня, обязательно найду и спущу кожу с твоей прелестной спинки. Даю тебе в этом слово.
Кристина ничего не ответила. Вскоре она услышала глубокое ровное дыхание и поняла, что Филип уснул. Осторожно отодвинувшись, она соскользнула с кровати и, накинув бурнус Филипа, вышла из шатра. Огонь посреди лагеря по-прежнему горел ярко, отбрасывая пляшущие тени, словно дразнившие девушку повсюду, куда бы она ни глянула, но вокруг не было ни одной живой души. Кристина пошла в направлении, показанном утром Филипом, и вскоре добралась до поляны. Сбросив одежду, она шагнула в теплую воду.
Ей удалось уйти незамеченной довольно далеко. На мгновение Кристина подумала, не стоит ли попытаться украсть из загона лошадь и уехать подальше, пока Филип спит. Но удача изменила ей, и девушка была уверена, что кто-нибудь обязательно заметит, как она уехала. Ей вовсе не хотелось узнавать, сдержит ли Филип слово и пустит ли в ход хлыст. Поэтому Кристина выбросила из головы мятежные мысли и, плеснув на себя водой, постаралась смыть с тела его запах.
Глава 9
Солнце едва встало над горами, прогоняя ночной холод, когда Филип пробудился от крепкого сна, огляделся, чтобы узнать, лежит ли рядом прелестная пленница, и нахмурился, увидев, что Кристина свернулась клубочком на самом краю, одетая в его бурнус. Придется поговорить с ней, поскольку он не желал, чтобы одежда служила преградой между ними в постели.
Вспомнив о сладкой победе, одержанной накануне, Филип улыбнулся, играя кончиком косы Кристины, и, заметив багровое пятно на простыне, чуть поморщился от боли в исцарапанной спине.
Что за женщину он нашел! Она признала свое поражение и отдалась ему целиком и с бешеной страстью, равной его собственному неистовому желанию! Может, действительно стоит сделать ее женой, чтобы она никогда не смогла его покинуть? Но Кристина однажды отказала ему, и теперь Филип не знал, каким образом заставить ее выйти за него замуж.
Встав с постели, Филип открыл сундук с одеждой и надел светло-коричневые шаровары и белую тунику с длинными рукавами. Выйдя из шатра, он увидел у костра Эмину и попросил принести завтрак, а потом отправился проверить своего жеребца Виктори и двух недавно захваченных коней. Ему нравилось объезжать лошадей, и эти две позволят ему заняться еще чем-то, кроме постоянных набегов на проходящие через пустыню караваны.
Филип вспомнил потрясенный взгляд толстого старого торговца во время вчерашнего набега, когда он спросил его, нет ли в тюках книг. Филип взял только вещи, необходимые Кристине, и приказал своим людям забрать лишь еду и самое нужное, без чего нельзя обойтись.
Самому Филипу были ни к чему богатства, которые собирали кочевники, грабя караваны, поскольку в Англии он считался очень состоятельным человеком. Мать оставила ему титул и процветающее поместье.
Его сводный брат Рашид обычно забирал все, и если при этом кто-то погибал, не особенно расстраивался. Рашид вырос безжалостным и ожесточенным, и Филип был рад, что того не было в лагере со времени его возвращения.
Погладив в последний раз Виктори по бархатистому серому носу, Филип вернулся в шатер и застал Кристину сидевшей на диване. Она уже завтракала и успела снять его бурнус, переодевшись в юбку и блузу, которые носила вчера. Он шагнул к дивану, но девушка обдала его взглядом, полным ненависти, который пригвоздил бы к месту любого другого мужчину.
— Я надеялся, что твое настроение улучшится после прошлой ночи, но, как видно, ошибался, — небрежно заметил Филип.
— А я надеялась, что у вас хватит благородства не упоминать о прошлой ночи. Но такой наглец, как вы, способен швырнуть мне в лицо любое оскорбление! Обещаю, что этого больше никогда не случится!
Лукаво улыбнувшись, Филип спокойно уселся рядом.
— Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, Тина. — Кристина в бешенстве размахнулась, целясь в ухмыляющееся лицо, но Филип успел перехватить ее руку. — Вряд ли сейчас подходящее время ссориться, душа моя. Предлагаю употребить свою энергию на что-то более приемлемое, например, закончить завтрак. Потом я отведу тебя к озеру.
— Благодарю, я уже искупалась ночью, — свысока бросила девушка.
Глаза Филипа зловеще сузились. Кристина, сжавшись, пыталась отстраниться, но он схватил ее за плечи и повернул лицом к себе.
— Так вот почему ты спала в моем бурнусе сегодня! — взорвался он, немилосердно встряхивая ее. — Ты, маленькая идиотка! Думаешь, в этих горах нет других племен, кроме нашего? Да здесь их не меньше дюжины, и кроме того, мы пользуемся одними источниками и этим водоемом для купания вместе с Ямейдом Альхаббалом. Его люди не говорят по-английски, как мы! Знаешь, где ты была бы сегодня утром, если бы тебя увидел кто-то из их племени? Не сомневайся, Ямейд получил бы за тебя хорошие деньги на невольничьем рынке, после того как он и все мужчины племени насладились бы твоими прелестями.
Оттолкнув девушку, Филип встал перед ней. Она никогда еще не видела у него столь холодного, безжалостного взгляда.
— Впредь не смей уходить из лагеря одна и без охраны. Слышишь?
— Да, — покорно прошептала Кристина. Видя, как она напугана, Филип немного успокоился.
— Прости, Тина, но пойми, что, если бы тебя продали, я, вероятнее всего, не смог бы ничего сделать. Толстый старый стервятник, заплативший за тебя огромные деньги, наверняка спрятал бы столь дорогую покупку из страха потерять ее. Поверь, я так же не хочу этого, как ты.
— Вы, конечно, правы, и я впредь постараюсь быть более осторожной, — ответила Кристина, разглаживая несуществующие морщинки на юбке. — Ну а теперь прошу извинить, мне нужно заняться шитьем.
Выбрав из множества отрезов один, она скрылась в спальне. Филип покачал головой. Да, что ни говори, она способна быстро обрести равновесие — из испуганной несчастной девчонки мгновенно превратиться в холодно-вежливую принцессу.
Позавтракав, Филип не спеша подошел к спальне и слегка откинул тяжелую занавесь:
— Кстати, дорогая, не трудись мастерить ночные сорочки, не трать время зря. Здесь они тебе не понадобятся.
