Мы подкрепились едой из котомки, оставив немного на долю Орвара. Пещера Катлы–царство голода, объяснил Юнатан.

Грим и Фьялар попили дождевой воды, она скопилась кое–где в камнях. Трава здесь, высоко в горах, попадалась редко, им нечего было пощипать. Правда, возле моста зеленела небольшая лужайка, и они слегка подкрепились перед дорогой.

Мы ехали по мосту. Я весь трясся от страха. И особенно боялся великого змея; я, конечно, не верил всерьез, что он есть, но представить только, вдруг он вынырнет из глубины и уволочет нас с моста в свой водопад … И потом Катла! Перед ней я просто трепетал. Может, она уже подкарауливает нас на том берегу и ждет не дождется, чтобы пустить в ход свои страшные клыки и смертоносный огонь? Я ужас как боялся!

Но мы переехали мост, и никакой Катлы я не увидел. Ее не было на скале, и я сказал Юнатану:

— Смотри, ее там нет!

И все–таки она там была. Не на скале, ее кошмарная голова высовывалась из–за большой глыбы чуть в стороне от тропы в замок Тенгила. Мы еще издали увидели ее. И она оттуда увидела нас. И издала такой вопль, что, казалось, еще немного, и рухнут горы. Она метала из ноздрей огонь и дым, фыркала от ярости и дергалась на цепи, дергалась и дергалась и, не переставая, кричала.

Грим и Фьялар от страха чуть не обезумели, мы едва сдерживали их. Да и я боялся не меньше. Как только не умолял я Юнатана вернуться в Нангиялу, но он твердо сказал:

— Нет! Мы не можем бросить Орвара в беде. Не бойся, Катла не достанет нас, сколько бы ни дергалась и ни рвала цепь. Но нам нужно поторапливаться, — добавил он. — Крик Катлы слышен в замке Тенгила–чудовище сторожит тропу, и скоро на нас свалится целая туча воинов, если мы не ускачем и не скроемся вовремя.

И мы поскакали. Мы так мчались, что искры летели из каменных плит, мы летели по не надежным узким тропам, сворачивая то туда, то сюда, чтобы сбить с толку преследователей. Каждую минуту я ожидал услышать топот копыт и крики воинов Тенгила, стремящихся достать нас своими копья ми, мечами и стрелами. Но никто не появлялся. Да и трудно было бы преследовать кого–либо здесь, среди нагромождения скал и путаных троп Карманьяки! А вот тем, кого преследовали, укрыться в горах ничего не стоило.

Мы скакали уже довольно долго, и я спросил Юнатана:

— Куда мы едем?

— К пещере Катлы, куда же еще, — ответил он. — Почти доехали. Вон она, гора Катлы, прямо впереди.

Ага, так вот она какая! Перед нами возвышалась невысокая гора с плоской вершиной и почти отвесно обрывавшимися склонами. Правда, там, где мы ехали, гора поднималась не очень круто, и мы легко могли бы взобраться на нее, если бы захотели.

— А мы как раз и хотим взобраться на гору, — сказал Юнатан, — нам нужно попасть на ту сторону. Вход в пещеру со стороны реки. Мы должны посмотреть, что там делается.

— Юнатан, неужели ты всерьез думаешь, что мы проберемся в пещеру Катлы?

Он рассказывал мне об огромной медной двери, загораживавшей вход в пещеру, и о воинах Тенгила, охранявших ее днем и ночью. Но как же тогда мы попадем внутрь?

Он не ответил мне. Сказал только, что нужно спрятать лошадей, они в гору карабкаться не могут.

Мы завели их в неприметную расселину между скала ми у подножия горы и оставили тут же все свое снаряжение. Юнатан похлопал Грима по холке и сказал ему:

— Жди нас! Мы пока прогуляемся, разведаем обстановку.

Прогуляемся! Гулять мне совсем не хотелось. Я не хотел расставаться с Фьяларом. Но не сидеть же с лошадьми одному?

Нам понадобилось немало времени, чтобы вскарабкаться на вершину, и, когда мы наконец на нее взобрались, я сильно устал. Юнатан сказал, что можно немного передохнуть, и я тут же растянулся на земле. А он пристроился рядом. Так мы и лежали на вершине, между высоким небом и пещерой Катлы внутри горы. И сколько я ни старался представить себе, что она где–то под нами, эта страшная пещера с извилистыми ходами, в которых томились и умирали люди, я все равно не мог в нее поверить. Здесь, наверху, светило солнце, порхали бабочки, голубело небо с белыми облачками, всюду росли трава и цветы. Да, как это ни удивительно, но на крыше ужасной пещеры росли трава и цветы!

И мне пришло в голову: раз уж так много людей погибло в пещере Катлы, то, может, и Орвар давно погиб? И я спросил об этом Юнатана. Но он не ответил. Он лежал и пристально смотрел в небо, о чем–то думал. Наконец он сказал:

— Если и вправду Катла спала в пещере с незапамятных времен, то как же она оттуда вылезла, когда проснулась? Ведь уже тогда выход загораживала медная дверь. Тенгил и раньше использовал пещеру под темницу.

- А Катла лежала там и спала?

- Да, Катла лежала там и спала. Но никто об этом не знал.

Я задрожал. Ничего хуже я и вообразить не мог. Поду мать только! Допустим, ты пленник, сидишь себе в пещере Катлы, и вдруг, откуда ни возьмись, на тебя лезет дракон!

Но Юнатана занимали совсем другие мысли.

— Значит, она вылезла через другой ход, — думал он вслух. — И я должен найти его, даже если придется искать целый год!

Долго нам отдыхать не пришлось. Юнатан не знал покоя.

Мы осторожно приближались ко входу в пещеру. Прогулка по плоской вершине закончилась быстро. Мы уже видели далеко под нами реку, а на другой стороне Нангиялу, ох как же мне захотелось туда!

— Посмотри, Юнатан, — сказал я, — вон та ветла, где мы купались! Там, на другой стороне реки!

Она словно улыбалась нам. Посылала оттуда привет, ласковый привет со светлого берега.

Но Юнатан подал знак, чтобы я молчал. Он боялся, как бы нас не услышали. Мы уже подошли к краю обрыва. Где–то здесь, в каменной стене под нами, висела на петлях медная дверь. Отсюда, сверху, мы ее, конечно, видеть не могли.

Зато увидели часовых. Трех воинов Тенгила. В черных шлемах. Сердце у меня застучало.

Мы подползли к самому краю обрыва, чтобы получше их разглядеть. И если бы они тоже взглянули наверх, то, наверное, наши взгляды встретились бы. Но негоднее часовых по искать! Они и не думали смотреть по сторонам. Сидели себе, играли в кости и в ус не дули. Раз враг не может про никнуть через медную дверь, к чему ее стеречь?

Внезапно дверь распахнулась, и кто–то вышел из пещеры–еще один воин Тенгила! Он вынес пустую миску и кинул ее на землю. Дверь за ним захлопнулась, мы слышали, как он запирал ее.

— Ну вот, свинья накормлена в последний раз, — сказал он.

Воины засмеялись, и один спросил:

— Ты сообщил ему, какой замечательный сегодня день последний в его жизни? И что Катла ждет его вечером, как стемнеет?

— Да. И знаете, что он ответил? «Ну наконец–то!» А по том просил передать от него привет Шиповничьей долине. Что же он говорил? А … «Орвар умрет, но не умрет свобода!» — Поцелуй меня, красотка! Вот что он скажет Катле сегодня вечером. И она ему ответит!

Я посмотрел на Юнатана. Он побледнел.

— Идем, — прошептал он. — Скорее отсюда!

И мы отошли от обрыва тихо–тихо, как только могли, а убедившись, что снизу нас не видно, бросились бежать. И бежали без остановки, пока не очутились возле Грима с Фьяларом.

А потом присел и возле лошадей, потому что не знали, что делать и как быть дальше. Юнатан заметно пал духом, я ни чем не мог утешить его, да и сам приуныл тоже. Я понимал, как он переживает за Орвара. Он ведь надеялся, что сможет помочь ему, а теперь уже не верил ни во что.

— Орвар, незнакомый мой друг, — говорил он. — Сегодня вечером ты умрешь, и что станет после с долинами Нангиялы?

Мы поели хлеба, поделившись с Гримом и Фьяларом. Я с удовольствием глотнул бы оставленного про запас молока.