явно не жаловала газету. Эммануэль Давидов заявила, что «Либерасьен» – оплот, во всяком случае, одна из опор демократии во Франции. Я сидел, качал ногой (только я и комиссар остались сидеть, все они стояли и размахивали руками) и думал, что если бы Давидов не ввязывалась постоянно в мелкие ссоры, мы бы сейчас уже пили алкоголи в ближайшем к комиссариату кафе. Потребность доказать свою правоту была в Давидов, очевидно, сильнее здравого смысла, велящего заткнуться и дать возможность полицейским почувствовать себя правыми.

Они поделили правду пополам. Сошлись на том, что водитель, да, был в полицейской форме, но в момент, когда они пытались взять нас на абордаж, он снял кепи, и мы не могли видеть, что он в форме. Поняв, что нас отпустят, три «ковбоя» горько усмехнулись и поджали губы. Им, разумеется, было обидно, что у «мальфетерс» оказался где-то в верхах «пистон» (так, смеясь, назвала Давидов своего приятеля комиссара) и их ночная ковбойская работа не была увенчана торжеством правосудия. С разрешения комиссара они надели головные уборы, развернулись и покинули помещение.

– Их можно понять, – сказал комиссар, обращаясь почему-то ко мне. Может быть, как к иностранцу. Может быть, его вдруг встревожило, какой имидж французской полиции может сложиться у иностранного писателя в результате подобного опыта. – У старшего жена умирает от рака. Три месяца тому назад они потеряли товарища. Остановили автомобиль, показавшийся им подозрительным. Водитель выхватил револьвер и уложил парня наповал. Так-то…

– Сколько же им нужно уложить автомобилистов, чтобы успокоиться? – не выдержал, съязвил Эжен.

Комиссар внезапно рассердился.

– Подписывайте показания и уваливайте отсюда. 18.30. Уже полчаса, как меня здесь быть не должно. Мне за вас лишних денег не заплатят.

Он раздавил последнюю житанину о пепельницу, наполненную скорчившимися, как креветки, окурками. Стал отворачивать рукава синей рубашки. По очереди мы наклонились над столом и подписали бумагу в нескольких экземплярах. Отвернувшись от нас, комиссар надевал спортивный пиджак.

– Орэвуар, мсье комиссар! – сказал я ему в спину.

– Гуд бай, мсье.

Комиссаровское «гуд бай» прозвучало насмешливо.

Эммануэль Давидов и Эжен вышли не прощаясь.

– Напишите мне, пожалуйста, название вашей книги! – русская меховая шапка протянула мне блокнот и ручку.

Я написал.

Brownstone – здание из красного кирпича, особняк (англ.).

Годзилла – ящер-чудовище, персонаж японских комиксов. Дружественный людям ящер Годзилла спасает человечество от злых ящеров.

Down-town – нижний город. Деловая часть города в американских городах (англ.).

Мэр Нью-Йорка Эдвард Кач.

Гомосексуалист.

В день поминовения мертвых устраиваются маскарадные шествия, где маски смерти и чудовищ преобладают.

Ice-plant – ледяное растение (англ.).

Tough – крутой (англ.).

Доброй ночи! (англ.).

Female – самка (англ.).

Fuck off – отъебись (англ.).

Punk – дословно «молодой хулиган». Punk – движение в музыке, поведении, стиле одежды. Зародилось в Лондоне в 1975 г. (англ.).