Королевскую Гавань. После этого король Эйегон потребовал у Цитадели прислать человека помоложе. Он был первым королем, у которого я был на службе.

«А Томмен станет последним».

— Мне нужно от тебя снадобье. Что-то, что поможет мне уснуть.

— Бокала вина перед сном будет довольно чтобы…

— Я и так пью вино, безмозглый кретин. Мне требуется что-то посильнее. Что-то, что помешает сниться снам.

— Ваше… Ваше Величество не желает видеть сны?

— А что я только что сказала? Твои уши завяли, как и твой член? Ты можешь сделать мне такое снадобье, или я должна попросить лорда Квиберна исправить твое очередное фиаско?

— Нет. Нет нужды звать этого… звать Квиберна. Спать без сновидений. Вы получите свое снадобье.

— Хорошо. Ты можешь идти. — Но когда он повернулся к двери, она позвала его вновь. — Еще одно. Что Цитадель говорит насчет предсказаний? Возможно ли предсказывать наше будущее?

Старик заколебался. Одна морщинистая рука слепо метнулась к груди, словно пытаясь нащупать отсутствующую бороду.

— Возможно ли предсказать наше будущее? — медленно повторил он. — Возможно. В древних книгах были подобные заклинания… но Ваше Величество вместо этого должны были спросить: «Должны ли мы предсказывать будущее?». И я должен ответить: «Нет». Некоторые двери лучше держать закрытыми.

— Так смотри, не забудь закрыть мою, когда уйдешь. — Ей следовало знать с самого начала, что он даст ей ответ бесполезный, как он сам.

Следующим утром она завтракала с Томменом. Мальчик выглядел подавленным, использование Пэта, по всей видимости, сослужило добрую службу. Им подали яичницу, поджаренный хлеб, бекон и несколько кроваво-красных апельсинов, недавно прибывших из Дорна. Вместе с сыном находились его котята. Увидев снующих у его ног котят, Серсея почувствовала себя лучше. — «Пока я жива, никакая беда не может приключиться с Томменом». — Если потребуется для обеспечения его безопасности, она перебьет половину лордов Вестероса и всех простолюдинов.

— Ступай с Джослин, — сказала она мальчику после того, как завтрак был окончен.

Затем она послала за Квиберном.

— Жива ли еще леди Фалис?

— Жива, верно. Но возможно не совсем… в порядке.

— Понятно. — Серсея на мгновение задумалась. — Этот человек Бронн… не могу утверждать, что мне нравится столь близкое присутствие врага. Его силой является Лоллис. Если б мы могли предъявить ее старшую сестру…

— Понятно, — произнес Квиберн. — Но боюсь, леди Фалис более не в состоянии управлять Стоквортом. И даже самостоятельно есть. Рад доложить, она принесла мне огромную пользу, но результаты не даются задешево. Надеюсь, я не превысил инструкций Вашего Величества.

— Нет. — Что бы она ни собиралась предпринять, было уже слишком поздно. Не было смысла на этом останавливаться. — «Будет лучше, если она умрет», — убеждала она себя. — «Она бы и не захотела жить без своего ненаглядного мужа. Он был простофилей, но дурочка была от него без ума».

— Есть другой вопрос. Прошлой ночью мне приснился ужасный кошмар.

— Все время от времени это испытывают.

— Этот сон касается ведьмы, которую я однажды навестила, будучи еще ребенком.

— Это была лесная ведьма? По большей части они безобидные создания. Они немного разбираются в травах и акушерстве, но во всем остальном…

— Она была другой. Половина Ланниспорта ходила к ней за снадобьями и заговорами. Она была матерью мелкого лорда, выскочки из числа богатых купцов, возвысившихся при моем дедушке. Отец этого лорда нашел ее во время своих путешествий по востоку. Говорили, что она наложила на него приворотное заклятье, хотя, думаю, единственное заклятье нужное ей для этого, находилось у нее между ног. Молва утверждала, что она не всегда была уродиной. Я не могу припомнить ее имя. Что-то длинное, восточное и туземное. Чернь звала ее Магги.

— Майега?

— Это так нужно произносить? Женщина могла по капле крови из пальца предсказать, что будет с тобой в будущем.

— Магия крови самая темная из всего колдовства. Говорят, что и самая сильная.

Серсее вовсе не хотелось выслушивать подобные вещи.

— Эта, майега, сделала достоверные предсказания. Я сперва посмеялась над ними, но… она предсказала смерть одной из моих служанок. Когда предсказание было сделано, девочке было одиннадцать лет, она была здоровой как жеребенок и находилась в полной безопасности на Утесе. Однако, скоро она упала в колодец и утонула. — Мелара умоляла ее никогда не рассказывать о случившемся в шатре ведьмы. — «Если мы не станем об этом говорить, то скоро забудем. И вскоре это останется просто плохим сном». — Они обе были такими юными, что подобное поведение показалось им довольно мудрым.

— Вы до сих пор печалитесь о подруге детства? — Спросил Квиберн. — Это вас беспокоит, Ваше Величество?

— Мелара? Нет. Я едва могу вспомнить как она выглядела. Просто… майега знала сколько у меня будет детей, и она знала про бастардов Роберта. И за многие годы до того, как он зачал своего первенца. Она знала. Она обещала мне, что я стану королевой, но появится другая королева… — «Моложе и гораздо красивее». — Другая королева, которая отберет у меня все, что мне дорого.

— И вы желаете предотвратить это пророчество?

«Более чем». — Подумала она. — А его можно предотвратить?

— О, да. Ни капли в этом не сомневаюсь.

— И как?

— Думаю Ваше Величество знает ответ.

Она знала. — «Я всегда его знала», — подумала она. — «Даже тогда в шатре. Если она только попытается, я попрошу своего брата, и он убьет ее».

Однако, знать то, «что» нужно сделать — это одно, а знать «как» — другое. На Джейме больше нельзя положиться. Внезапная болезнь оказалась бы кстати, но боги редко настолько к нам добры. — «Тогда как? Нож, подушка, чашка ‘губителя сердец’?» — Все эти способы были проблемными. Когда во сне умирает старик, то никто дважды не задумается о причине смерти, но если в постели обнаружат мертвую шестнадцатилетнюю девицу, то это, безусловно, породит много неудобных вопросов. Кроме того, Маргери никогда не спит одна. Даже когда сир Лорас находится при смерти, вокруг нее днем и ночью полным-полно охранников.

«Но у меча два лезвия. Тот же, кто ее охраняет, может быть использован, чтобы ее извести». — Свидетельства должны быть настолько ошеломляющими, что даже у собственного отца Маргери не должно остаться иного выхода, кроме как отправить ее на плаху. Но это будет нелегко. — «Ее любовники не станут признаваться, зная, что это означает, что их головы присоединятся к ее. Если только…»

На следующий день она нашла Осмунда Кеттлблэка во дворе, упражняющимся на мечах с одним из близнецов Редвинов. Который из них это был, она не могла сказать, потому что не умела их различать. Она некоторое время понаблюдала за схваткой, затем отозвала сира Осмунда в сторонку.

— Прогуляйтесь со мной недолго. — Начала она. — И скажите правду. Мне больше не нужно пустого бахвальства, не нужно рассказывать, что Кеттлблэки втрое лучше любого из рыцарей. Многое может зависеть от вашего ответа. Ваш брат Осни. Насколько он хорош с мечом?

— Хорош. Вы его видели в деле. Он не настолько силен как я или Осфрид, но достаточно проворен, чтобы убить.

— Если до этого дойдет, сможет он справиться с Боросом Блаунтом?

— С Пузатым Боросом? — Сир Осмунд фыркнул. — Сколько ему? Сорок? Пятьдесят? Он половину времени не просыхает, и даже когда трезв все равно слишком толст. Даже если он когда-то участвовал в бою, то уже давно позабыл, когда это было. Да, Ваше Величество. Если нужно убить Бороса Блаунта, Осни довольно легко с ним справится. А зачем? Разве Борос совершил какое-то преступление.