страшащаяся каждой тени. — «Но она оказалась самой умной из нас троих». — Джейн все еще спокойно живет на Ярмарочном острове. Она вышла замуж за одного из знаменосцев своего брата и нарожала с дюжину детишек.

Глаза старухи были желтого цвета и вокруг покрыты какой-то мерзкого вида коркой. В Ланниспорте рассказывали, что когда-то, когда муж привез ее с востока вместе с грузом пряности, она была юной и красивой, но годы и зло оставили на ней свой отпечаток. Она была низенькой и сгорбленной. У нее было несколько подбородков, с кожей зеленоватого оттенка, покрытой бородавками. Зубов у нее не осталось, а груди отвисли до коленей. Если встать рядом, то можно было почуять запах блевотины, а когда она говорила, у нее изо рта шла сильная, странная и отвратительная вонь.

— Убирайтесь. — Сказала она девочкам каркающим шепотом.

— Мы пришли за предсказанием, — ответила ей юная Серсея.

— Убирайтесь, — второй раз повторила старуха.

— Мы слышали, ты можешь видеть будущее, — вставила Мелара. — Мы просто хотели узнать, за кого мы выйдем замуж.

— Убирайтесь, — прокаркала Магги в третий раз.

«Послушайтесь», — если б у королевы во сне был язык, то она бы кричала, что есть мочи. — «У вас еще есть шанс убежать. Бегите, дурочки, бегите!»

Девочка с золотистыми кудряшками положила руки на бедра.

— Предсказывай, или я отправлюсь к моему отцу, лорду, и он выпорет тебя за твою наглость.

— Пожалуйста, — попросила Мелара. — Просто предскажи нам будущее, и мы уйдем.

— У кое-кого из здесь присутствующих нет будущего, — пробормотала Магги низким дребезжащим голосом. Она натянула на плечи платье и махнула девочкам приблизиться.

— Идите, если не желаете уходить. Дурочки. Да, идите. Я должна попробовать вашей крови.

Мелара побледнела, но только не Серсея. Львицы не боятся лягушек, несмотря на то, насколько они старые и мерзкие на вид. Ей нужно было уйти; прислушаться к совету и сбежать. Вместо этого она взяла протянутый ей кинжал Магги и провела изогнутым лезвием по подушечке большого пальца. Следом за ней это проделала Мелара.

В тусклом зеленом свете кровь казалась черной, а не красной. При виде нее беззубый рот Магги задрожал.

— Сюда, — шепнула она. — Давайте ее сюда. — Когда Серсея протянула руку, она всосала кровь деснами, мягкими как у новорожденного младенца. Королева до сих пор помнила, насколько мерзким и холодным оказался ее рот.

— Вы можете задать по три вопроса. — произнесла старуха, вкусив их крови. — Но вам не понравятся мои ответы. Спрашивайте или убирайтесь.

«Уходите», — кричали мысли спящей королевы. — «Держите языки за зубами и убегайте». — Но у девочек не хватило здравого смысла испугаться.

— Когда я выйду замуж за принца? — спросила она.

— Никогда. Ты станешь женой короля.

Личико под золотистыми кудряшками выглядело озадаченным. Несколькими годами спустя она решила, что этот ответ означает, что она не выйдет за Рейегара до того, пока не скончается его отец Эйерис.

— Но я стану королевой? — спросила ее юная копия.

— Да, — в желтых глазах Магги промелькнул злобный огонек. — Ты будешь королевой… пока не появится другая, моложе и гораздо красивее, чтобы свергнуть тебя и отобрать все, что было тебе дорого.

На детском лице вспыхнул гнев.

— Если она только попытается, я попрошу своего брата, и он убьет ее. — Даже после этого она не остановилась, потому что была своенравным ребенком. У нее остался последний вопрос, еще один клочок ее будущей жизни. — У нас с королем будут дети?

— О, да. Шестнадцать у него, и трое у тебя.

Для Серсеи это прозвучало глупо. Ее порезанный палец болел, и из него на ковер капала кровь. — «Как такое возможно?» — хотела она спросить, но все ее вопросы закончились.

Но оказалось, что старуха с ней еще не закончила.

— Золотыми будут их короны и золотыми их саваны, — продолжила она. — А когда ты утонешь в слезах, на твоей бледной шее сомкнет свои руки валонкар и задушит в тебе жизнь.

— Что такое валонкар? Какое-то чудище? — Золотой девочке не пришлось по нраву это предсказание. — Ты лживая, пупырчатая жаба и от тебя ужасно воняет. Я не верю ни единому твоему слову. Идем, Мелара. Не стоит ее слушать.

— Но у меня тоже есть три вопроса, — заупрямилась ее подруга. И когда Серсея потащила ее за руку к выходу, она вырвалась и обернулась к старухе. — Я выйду замуж за Джейме? — выпалила она.

«Ты глупая девчонка», — подумала королева, вне себя от гнева даже столько лет спустя. — «Джейме даже не ведает о твоем существовании». — Уже тогда ее брат жил только мыслями о мечах, собаках и лошадях… и о ней, своем близнеце.

— Ни за Джейме, ни за кого другого. — Ответила Магги. — Твою девственность получат черви. Ты умрешь сегодня ночью, малышка. Ты уже чуешь ее дыхание? Она близко.

— Единственный запах, что я чувствую, это от тебя. — Ответила за нее Серсея. Рядом с ее локтем на столе находился горшок с каким-то густым варевом. Она подхватила его и плеснула им в лицо старухи. В реальности старуха вопила на каком-то странном чужеземном наречии, проклиная их, когда они выбегали прочь из шатра. Но во сне ее лицо растворилось, распавшись на полосы серого тумана. Остались только глаза. Два желтых косящих глаза. Глаза смерти.

«Валонкар сомкнет свои руки на твоей шее», — услышала королева, но голос не принадлежал старухе. Из тумана появились две руки и сомкнулись вокруг ее шеи. Толстые руки и сильные. Над ними проплыло его лицо, ухмыляясь ей разноцветными глазами. — «Нет», — пыталась закричать королева, но пальцы карлика глубоко впились в ее горло, давя ее крики. Она брыкалась и взывала о помощи. Вскоре она издала звук, похожий на хрип ее сына — ужасный всасывающий звук, ознаменовавший последний в жизни вздох Джоффа.

Она очнулась в темноте, задыхающаяся от нехватки воздуха, с одеялом, закрутившимся вокруг шеи. Серсея начала распутывать его с такой яростью, что порвала, и села в кровати с тяжело вздымающейся грудью. — «Сон», — сказала она себе. — «Старый сон и запутавшееся одеяло, вот и все».

Таэна вновь проводила ночь с малюткой-королевой, поэтому рядом с ней сегодня спала Доркас. Королева грубо потрясла девушку за плечо:

— Проснись и разыщи Пицелля. Полагаю, он у лорда Джильса. Тащи его немедленно сюда. — Полусонная Доркас выбралась из кровати и торопливо направилась за одеждой, сложенной в другом конце комнаты. Ее босые ноги зашуршали на подстилке.

Спустя века в комнате появился, отдуваясь, грандмейстер Пицелль и встал перед ней, склонив голову, моргая слезящимися глазами и подавляя в себе желание зевнуть. Казалось, вес его цепи давит, прижимает его к полу. Пицелль был стар сколько его помнила Серсея, но когда-то он был великолепен: богатые одежды, полный достоинства, изысканные манеры. Его необъятная белая борода окружала его аурой мудрости. Но Тирион ее сбрил, и то, что выросло взамен, казалось жалким — несколько клочков тонких, хрупких волосков, не способных скрыть обвисшую розовую кожу под дряблым подбородком. — «Это не мужчина», — подумалось ей. — «А жалкие руины. Темница высосала из него все силы. Она и бритва Беса».

— Сколько тебе лет, — внезапно поинтересовалась она.

— Восемьдесят четыре, если угодно Вашему Величеству.

— Человек помоложе будет мне угоден гораздо больше.

Он провел языком по губам.

— Мне было сорок два, когда меня призвал Конклав. Когда избрали Каэта, ему было восемьдесят, а Эллендору около девяноста. Служба их надломила, и оба умерли всего через год после того, как их возвысили. Мерион был следующим, ему было шестьдесят шесть, но он скончался от простуды по дороге в