— Он не хочет в тебя стрелять. Не хочет.

— А мне плевать на то, что он хочет, — огрызнулся Джонни, но Шон заметил, как изменился взгляд мальчишки: в его глазах появилось что-то заячье, взгляд заметался вверх-вниз.

— Но если ты выстрелишь в меня, выбора у него не будет.

— Я не боюсь смерти.

— Я это знаю. Но понимаешь, в чем дело? Он ведь не будет целиться тебе ни в голову, ни в сердце. Запомни. Детей мы не убиваем. Но, если он выстрелит с того места, где он сейчас стоит, ты знаешь, куда попадет пуля?

Шон не спускал глаз с Джонни, хотя все его внимание было приковано сейчас к пистолету в руке подростка и он изо всех сил старался не смотреть на него, не смотреть на палец, застывший на курке. Если мальчишка нажмет на курок, это конец, думал Шон, а мне меньше всего хочется быть убитым рукой ребенка. Он не мог придумать более эмоционального способа воздействовать на мальчишку. Он чувствовал, что рядом с ним, не более чем в десяти футах, стоит Брендан, оцепеневший и раздумывающий над тем же.

Джонни облизал губы.

— Пуля войдет тебе в подмышку и пройдет через позвоночник, приятель. И ты парализован навеки. Ты будешь таким, как эти ребята, собирающие пожертвования для Джимми Фонда [33]. Ты наверняка, видел их. Сидящих в инвалидных колясках, с неподвижными изогнутыми телами, со свешивающимися набок головами. Ты будешь слюнявым идиотом, Джонни. Ты будешь тянуть воду через соломинку из чашки, которую кто-то должен будет держать у твоей головы.

Джонни принял решение, и Шон понял это. Словно что-то осветило затемненное сознание подростка, и Шон почти физически ощутил страх, который охватил мальчика после того, что он услышал. Шон был уверен, что теперь мальчишка нажмет на курок только в том случае, если его испугает какой-нибудь внезапный звук.

— Ой, черт, мой нос, — простонал Джонни и повернулся к Брендану.

Шон услышал, как струя воздуха на выдохе вырвалась из его рта, когда с удивлением увидел, что пистолет отвернулся от его тела, описав в воздухе дугу, как будто он был установлен на вращающемся штативе. Он рванулся с такой скоростью, как будто его рукой управлял какой-то невидимый быстродействующий механизм; рука мгновенно заблокировала пистолет, и в тот же миг в комнату ворвался Уити. В грудь мальчишки упирался «глок», а из его рта донесся какой-то неопределенный звук — что-то похожее на вздох разочарованного и одновременно удивленного человека, открывшего на Рождество коробку, в которой вместо подарка лежал грязный носок, — а Шон, притиснув его голову затылком к стене, вырвал из руки пистолет.

— Ублюдок, — выругался Шон и сквозь пот, заливавший ему глаза, подмигнул Уити.

Джонни расплакался, расплакался так, как могут плакать только тринадцатилетние мальчики, на которых внезапно обрушиваются все горести, существующие в этом мире.

Шон повернул его лицом к стене и завернул ему руки за спину, скосив глаза он посмотрел на Брендана, тот с облегчением вздохнул, губы и руки его дрожали. Рей Харрис стоял рядом с ним на кухне, которая выглядела так, будто в ней только что похозяйничал торнадо.

Уити, приблизившись сзади к Шону и положив руку ему на плечо, спросил:

— Как ты?

— Этот щенок был готов нажать на курок, — ответил Шон, чувствуя, что пот пропитал всю одежду, в том числе и носки.

— Нет, я и не собирался, — взвизгнул Джонни. — Я просто шутил.

— Пошел к черту, — прошипел Уити, приблизив свое лицо почти вплотную к лицу мальчишки. — Всем, кроме твоей мамаши, сученок, плевать на твои слезы. Ты еще наплачешься.

Шон защелкнул наручники на запястьях Джонни О'Шиа и, взяв его за воротник рубашки, привел в кухню и резким движением бросил на стул.

— Рей, — сказал Уити, — видок у тебя, как будто ты только что свалился с грузовика.

Рей не сводил глаз с брата.

Брендан склонился к плите. В его теле почувствовалось такое бессилие, что, казалось, даже слабый ветерок мог бы свалить его наземь.

— Нам все известно, — сказал Шон.

— Что вам известно? — шепотом спросил Брендан.

Шон посмотрел на одного мальчишку, который сопел, сидя на стуле, посмотрел на второго, немого, который смотрел на них так, словно ждал, когда они наконец уберутся и он сможет снова пойти в свою комнату, включить игровую приставку и продолжить игру. Шон был почти уверен, что, когда он в присутствии сурдопереводчика и сотрудника социальной службы допросит эту пару, они скажут что сделали это «просто так». Потому что в руки к ним попал пистолет. Потому что они оказались на той же улице, по которой ехала она. Может быть, еще и потому, что Рею она в принципе никогда и не нравилась. Потому что поступить так — значило показать себя крутым. Потому что раньше они еще никого никогда не убивали. Потому что, когда ваш палец находится на курке, то лучше курок спустить, иначе зуд в пальце будет чувствоваться еще не одну неделю.

— Так что вам известно? — повторил свой вопрос Брендан; на этот раз его голос прозвучал хрипло и в нем чувствовались слезы.

Шон лишь пожал плечами. Он хотел бы ответить Брендану, но глядя на этих двух мальчишек, не мог сообразить, что сказать в ответ. Так ничего и не сказал.