почувствовала себя как-то неловко, ей стало стыдно за свои дурные мысли.
Когда все было съедено, хотя еще и не выпито, Паоло поднялся и заявил, что уходит. Эллис растерянно отправилась провожать его до двери. Он застегивал пальто и любовался им в зеркале.
– В Милане купил, между прочим! Прямо с показа.
– Что?
– Пальтишко, говорю, у меня новенькое. Нравится?
– Ничего.
– Да, – Паоло обернулся в дверях, – чуть не забыл! – И он неожиданно обнял ее и начал жадно целовать.
Эллис не могла опомниться. Повинуясь доводам разума, она пыталась высвободиться, но инстинкт заставлял поддаться ласкам Паоло.
– Хватка у тебя железная, – пряча румянец за густой прядью волос, сказала она, когда Паоло ее отпустил. Она не могла поднять глаз: лицо горело.
Паоло тоже молчал, тяжело дыша.
– Да, чуть не забыл еще. Я зачем приходил-то…
– Ты хотел мне что-то сказать.
– Да. Мне кажется, мы могли бы стать неплохой парой. Во всяком случае, можно попробовать. Я сейчас одинок. Ты, как мне показалось, тоже.
– Ты предлагаешь мне стать твоей девушкой?
– Женщиной.
– Ну да. А потом?
Паоло промолчал.
– Наверное, такие вещи не предлагают, они получаются сами собой, но у нас с тобой странные отношения. Иногда я просто не понимаю, как с тобой общаться. Ладно, я пойду. Мы созвонимся.
– Пока…
Вот этих «созвонимся» Эллис боялась больше всего. Это означало, что ей нужно ждать от него звонка и лезть на стенки, мучаясь догадками, ибо по каким-то только одному ему известным причинам Паоло никогда не звонил в обещанный срок.
Они потом еще встречались почти весь февраль, но, как и у Эллис дома, беседа то не сходила со светских тем, то представляла собой откровенную попытку ее соблазнить.
Эллис казалось, что в моменты флирта он ведет себя по накатанной, доведенной до автоматизма привычке, даже слова звучат, стандартно цепляясь друг за друга.
Однажды Эллис позвонила в клинику и попросила позвать его к телефону. Несколько минут, пока искали Паоло, она могла наслаждаться перебранкой двух медсестер, а потом одна из них неожиданно спросила:
– Это невеста звонит?
– Может быть. Я слышала, он третий раз женится.
– А когда свадьба? Он же ее перенес.
– Так вот уже через месяц, в конце марта.
– Да?
– Он сам вчера сказал.
У Эллис перехватило дыхание. Некоторое время она боролась с собой, пытаясь унять бешеное волнение, но поняла, что разговаривать, как ни в чем не бывало, не сможет, и с размаху бросила трубку на аппарат. Медсестры, наверное, удивились!
В этот вечер она обошла все знакомые бары, накачиваясь коктейлями, и повстречала там толпу своих старых друзей. Однако на откровенные предложения некоторых молодых людей она ответила твердым отказом. Что-то мешало ей переступить через себя и изменить Паоло, с которым их еще ничего не связывало.
После этого она проспала почти целые сутки, проснулась глубоким вечером, поела, заметила себе, что примерно так люди и начинают деградировать, и снова улеглась в постель.
…Телефон звонил с нечеловеческой настырностью, и Эллис поняла: это может быть только Беатрис.
– Ну? – раздался в трубке голос подруги, – что, дрыхнешь, лежебока?
– У вас там что – день?
– День.
– А у нас – нет!
– Ну, допустим, я позвонила не вовремя, но говорить-то мы будем?
– Думаю, что да, – пролепетала Эллис и вылезла из-под одеяла. – У-у, Беатрис, три часа ночи, ты в своем уме? Хоть бы посчитала!
– Я посчитала. Я посчитала нужным узнать, как у тебя дела. Не обижает ли кто. Понимаешь, ночью люди бывают откровеннее.
– У меня все хорошо. Я живу за твой счет и чувствую себя превосходно. А как у вас со Стивом?
Беатрис мрачно (даже за тысячи километров чувствовалось, что мрачно) помолчала и ответила:
– Налаживается. Гораздо медленнее, чем я рассчитывала, правда. Но, думаю, победа будет за нами.
– Конечно, за нами. А в остальном – как? Калифорния тебя радует?
– Да. Представляешь: просыпаешься ты утром, а за окном – океан… А вечерами – закат прямо во все комнаты! Ох, Эллис, тут такой фотоматериал… А?
– Ты хочешь, чтобы я приехала? Я не могу.
– Господи, да что с тобой сделали в этой больнице? Ты – совершенно другой человек, Эллис. Всего несколько дней, и я не узнала тебя перед отъездом. Что там произошло?
Эллис помолчала. Беатрис ждала.
– Я… Помнишь, того главного врача?
– Сладкий мальчик! Бери его с собой и дуй сюда. Мы его поделим, я обещаю.
– Так вот, это Паоло.
– Какой Паоло?..
– Мой Паоло.
– Подожди, тот самый Паоло из Флоренции?
– Да.
– Эллис!
– Да. Я же пыталась тебе объяснить еще в клинике. Он – ее владелец. Я не знала, что «скорая» отвезет меня туда. Это вышло случайно. Мы не виделись восемь лет.
– Эллис!
– Я… У меня уже никаких сил не хватает. Он меня замучил!
– Вы встречаетесь?
– Еще как! И почти все время он пытается затащить меня в постель.
– Эллис! Вы что, еще ни разу не спали? Господи, вот идиотка! Ты же бредишь им с самого рождения!
– Ну уж!
– Может, ты ждешь, что сразу после первого поцелуя он предложит тебе руку и сердце?
– Наш первый поцелуй был в мои пятнадцать лет. А ему тогда сровнялось двадцать шесть.
Беатрис присвистнула.
– Да уж, девочка, тебе не позавидуешь.
– Беатрис, что мне делать? Я схожу с ума. Но не хочу стать очередным номером в его длинном списке. Жаль, что мы не можем с тобой общаться, как раньше: каждый вечер. Я уверена, что ты бы мне дала кучу хороших советов.
– Не уверена насчет кучи, но один у меня есть: приезжай сюда! Оставь его, пусть поостынет, подумает. Может, за тобой прибежит, при его-то деньгах сюда можно летать на каждые выходные.
– Беатрис, если я его оставлю, он про меня забудет через день.
