изменили его привычки и его отношение к жизни — теперь Тэсса это понимала.

Она вошла в кабинет и остановилась около двери, а старэгх уже поднялся из-за стола:

— Проходи, садись.

— Спасибо, — небрежно ответила воительница, приближаясь к Армахогу.

Перед столом она заметила кресло, большое и удобное, — опустилась в него и закинула ногу на ногу. Сегодня на Тэссе была достаточно короткая юбка, а кресло стояло так, что с той стороны стола, даже сидя, Армахог вполне мог видеть почти всю воительницу. Это вряд ли было честным поступком с ее стороны, но Тэсса напомнила себе, что от удачи предприятия зависит судьба Тогина.

Старэгх задумчиво покрутил пальцами свой длинный рыжий ус, нахмурился:

— Скажи, Тэсса, ты и в самом деле хочешь участвовать в этой войне?

Он всегда умел задавать вопросы.

— Почему бы нет? Все-таки это мое ремесло. Кстати, и твое тоже.

— Тэсса, я говорю сейчас с тобой не как старэгх Ашэдгуна, а как твой старый… друг. — Он запнулся и был зол на себя за это. — Пойми, здесь не тот случай, когда… Нет, скажи мне, неужели все наемники в одночасье решили отправиться на службу к Пресветлому?! Я…

— Не наемники, — холодно бросила Тэсса. — Не наемники, а Вольные Клинки. Или Братья, если тебе так больше нравится. Но — не наемники.

Он внимательно посмотрел на нее, потом опустил глаза:

— Да, прости. И все-таки — в чем дело9

— Послушай, скажи мне просто, что Пресветлый не желает иметь с нами ничего общего, и мы предложим свои услуги Хуминдару Думаю, там нас примут значительно радушнее.

Армахог поморщился:

— Подожди, не горячись. Талигхилл хочет иметь с вами дело.

— А чего хочет старэгх? — прищурилась она.

— Ты знаешь, — сказал он. — Ты знаешь о моем отношении к твоим… кхм… профессионалам. Оно мало изменилось с того времени.

— Давай ближе к сути, — предложила Тэсса. — Думаю, ты в эти дни очень занят, и я не хочу тебя отвлекать.

— Хорошо. — Армахог опустил голову, и его рыжие усы повисли, почти касаясь столешницы. — Хорошо, ваши условия?

— Их несколько, — предупредила Тэсса. — Прежде всего, оплата.

Она назвала сумму, которую должен был бы получать каждый из Братьев. Плюс провиант. Плюс…

— Подожди, — прервал ее старэгх. — В казне не так много денег, как ты думаешь. И…

— Мы не требуем всего сразу, — улыбнулась Тэсса. Она поправила упавший на щеку локон. — Но ведь если вы победите — мы победим, — Ашэдгун невероятно обогатится. Хуминдар заплатит за все, ведь так?

— Тогда давай будем говорить о какой-то доле от захваченного, — предложил Армахог. — Но это будет не та сумма, что ты мне назвала. Кстати, не думаю, что Хуминдар тоже согласится на такие условия.

— Нам проверить?

— Перестань. В конце концов, мы же не маленькие дети.

— Точно, — кивнула Тэсса. — Итак, о доле от захваченного…

Они некоторое время обсуждали условия, хотя каждый знал: сделка состоится. Только воительница не сказала еще о самом важном, о том, что, в сущности, и стало причиной ее визита.

Он может не согласиться. Если бы это был Пресветлый — тогда другое дело. А Армахог способен отказать. Но… вряд ли я увижу правителя в ближайшее время, а окончательные условия будут согласованы и приняты сегодня: у Ашэдгуна почти не осталось времени. Значит…

— Да, еще одно, — сказала она все также небрежно. — Полгода назад кое-кто из наших Братьев был сослан на рудники. Замечу, сослан совершенно необоснованно. Мы бы хотели, чтобы всем им была дарована свобода.

— А если я скажу, что это невыполнимо? — спросил Армахог. — Ты обратишься в Хуминдар? Боюсь, они не смогут удовлетворить это ваше требование.

Воительница подняла кверху правую бровь:

— Думаешь? Если власть в стране окажется в руках братьев Хпирнов — почему бы и нет? Старэгх покачал головой:

— Я не знаю, Тэсса. Все, о чем мы говорили с тобой до сих пор, я мог тебе пообещать, этого — не могу. Мне нужно переговорить с правителем.

— Я подожду.

— Прости, тебе придется делать это снаружи. А ты изменился, старый учитель, /и любовник/

Просто я этого не заметила сначала. Стал тверже, умеешь заставить молчать даже свое сердце. Браво!

— Хорошо.

Они вышли из кабинета, и Армахог подозвал стоявшего у окна стражника — того самого, долговязого и смуглого.

— Подожди здесь вместе с госпожой. Я скоро вернусь.

Долговязый снова отошел к окну и стал к нему боком: так, чтобы и Тэссу из поля зрения не выпускать, и не слишком на нее пялиться. Впрочем, как заметила воительница, в стекле окна она отображалась четко, со всеми своими прелестями, которые так нравятся мужчинам, — поэтому стражник и уделял большее внимание именно окну. Тэсса мысленно улыбнулась и перешла в тень, опустившись на лавочку у стены. Смуглый обиженно посопел и отвернулся.

Да, Армахог сильно изменился за эти годы. Все-таки должность старэгха оставила свой отпечаток — стал жестче и непреклоннее. Особенно — к собственным чувствам.

Она одернула себя. Полно, какие там чувства? Ты себе льстишь, женщина. У него наверняка есть семья, дети — не век же ему по тебе сохнуть. Или — ревнуешь? Злишься за то, что не кидается тебе в ноги, не признается в любви, как было раньше, вообще ничего не говорит о прошлом? Только и всего, что обнял вчера… а ведь сердечко-то у тебя забилось, а?

Но Тогин…

— Госпожу Тэссу просят в зал совещаний. — Над плечом навис один из слуг. Долговязый стражник стоял рядом, готовый к исполнению обязанностей.

Она поднялась, пожала плечами:

— Идем в зал совещаний.

Кажется, Пресветлый решил лично говорить со мной. Не так уж и плохо. Или… так?

Тэсса последовала за смуглым, поправляя прическу.

Идти до зала совещаний было не очень далеко, они миновали коридор, свернули и оказались перед дверьми. Стражники покосились на подошедших, но долговязый сказал, что это «госпожа Тэсса», — их пропустили.

Почти все, находившиеся в зале, были знакомы воительнице по вчерашнему визиту. Новых лиц, кажется, не прибавилось, даже наоборот — не было Харлина.

— Итак, — сказал Пресветлый, поднимаясь со своего места и приветственно кивая Тэссе, — итак, госпожа Тэсса, вы желаете, чтобы мы, кроме прочего, освободили ваших Братьев, сосланных на рудники? Но — согласитесь — там находится много Вольных Клинков, и всех отпустить я просто не смогу. Просто не имею права. Да и не хочу, в конце концов, потому что примерно половина из них — убийцы и воры, совершившие тяжкие преступления и пойманные с поличным. Как вы знаете, просто так на рудники не ссылают. Я согласен рассмотреть ваше прошение, но, — Талигхилл поднял к потолку указательный палец, — более сорока — пятидесяти каторжников мы не отпустим. И при этом им всем будет выдвинуто непременное условие — участвовать в этой войне. Бесплатно, замечу, участвовать, и — разумеется — на нашей стороне. Это окончательное решение и обсуждению не подлежит. В случае вашего согласия список нужно предоставить сегодня же вечером.

Талигхилл окончил говорить и внимательно посмотрел на воительницу. Та бесстрастно кивнула: