Когда вы отворачиваетесь от окна, вы видите в зеркале и море и долину; в каком-то смысле они те же самые и в то же время другие – глубже, удивительнее, словно отрывок из повести, которую вы никогда не читали, но очень хотите узнать. Вот так отличалась старая Нарния от новой. Новая была гораздо весомей: каждый камень, цветок или кустик травы казался как-то значительнее. Я не могу описать этого лучше; если вы окажетесь там, вы поймёте, что я имею в виду.

Единорог выразил то, что все чувствовали. Он ударил копытом оземь, заржал и воскликнул:

– Наконец-то я дома! Вот моя настоящая родина! Эту страну я искал всю жизнь, хоть и не знал о ней прежде! Мы любили нашу Нарнию только за то, что иногда она походила на эту. Го-го-го! Дальше вверх, дальше вглубь!

Он тряхнул гривой и понёсся вперёд – галопом единорога, и в нашем мире мгновенно скрылся бы из глаз. А тут случилась очень странная вещь. Все побежали за ним и с изумлением обнаружили, что не отстают. Да, да! – не только люди и псы, но даже маленький толстый Лопух и коротконогий гном Поггин. Ветер бил в лицо, словно они мчались в открытой машине; земля убегала назад, как за окном скорого поезда. Они бежали все быстрее и быстрее, но никто не устал и никто не задохся.

Если бы вы могли бежать без устали, не думаю, чтоб вам захотелось чего-нибудь иного, разве что какая особая причина вас остановила. Особая причина и понудила Юстэса воскликнуть:

– Эй! Стойте! Смотрите, куда мы бежим!

Перед ними лежал Каменный Котёл, за Котлом – высокие неприступные обрывы, и с обрывов, сверкая на солнце, словно поток алмазов, тёмно-зелёные в тени, непрерывно низвергались тысячами тонн воды Великого Водопада; и грохот его уже достиг их ушей.

– Не останавливайтесь! Дальше вверх, дальше вглубь! – крикнул Дальнозор, взмывая ввысь.

– Ему-то хорошо, – сказал Юстэс, но Алмаз тоже воскликнул:

– Не останавливайтесь! Дальше вверх и дальше вглубь! Это совсем легко!

Его голос ещё звучал в рёве водопада, как он уже нырнул в Котёл. И остальные один за другим с громкими всплесками попрыгали в приятную пенистую прохладу. Вода оказалась вовсе не такой холодной, как все (особенно Лопух) ждали. Они обнаружили, что плывут прямо к водопаду.

– Это полное безумие, – сказал Юстэс Эдмунду.

– Конечно. И всё же… – сказал Эдмунд.

– Разве неудивительно? – сказала Люси. – Вы заметили – совсем невозможно испугаться, даже если хочется!

Юстэс попытался.

– Ну и дела! И впрямь не получается, – сказал он.

Алмаз первым подплыл к подножию водопада, и Тириан ненамного отставал от него. Джил плыла последней, и потому ей всё было видно. Прямо по поверхности водопада поднималось что-то белое. Она пригляделась: это был единорог. Трудно сказать, плыл он или карабкался – вверх, всё выше и выше. Остриём рога он рассекал воду над головой, и она радужными струями падала ему на лопатки. Следом король Тириан размахивал руками и ногами, будто плыл, но плыл прямо вверх, как если бы можно было плыть по стене.

Смешнее всего выглядели псы. Они совсем не задохлись, пока бежали, а теперь, карабкаясь вверх, беспрерывно фыркали и отплёвывались, потому что не могли удержаться и не лаять, но стоило им залаять, как в рот и нос тут же заливалась вода. Джил не успела опомниться, как сама уже взбиралась по водопаду. Вот чего совершенно невозможно проделать в нашем мире – даже если не захлебнёшься, могучий поток разобьёт тебя в лепёшку об острые камни. А в этом мире – можно, здесь вы могли бы взбираться всё выше и выше, лучи света блистали бы на воде всеми цветами радуги, разноцветные камни сверкали сквозь поток, пока вам не показалось бы, что вы взлетаете по лучам света так высоко, что можно испугаться, но испугаться невозможно – здесь нет ничего, кроме радости и восторга. И наконец, достигнув плавного зелёного перегиба, где вода переливалась через уступ, вы оказываетесь в реке над водопадом. Течение такое сильное, просто сметает, но вы, как отличный пловец, легко плывёте наперерез.

Вскоре все были на берегу, мокрые, счастливые. Широкая долина открылась впереди, и снежные горы стали теперь гораздо ближе.

– Дальше вверх и дальше вглубь! – воскликнул Алмаз, и они тут же понеслись дальше.

Они покинули пределы Нарнии и оказались в Западных Дебрях, где ни Тириан, ни Питер, ни даже орёл раньше не бывали. Здесь бывали лорд Дигори и леди Полли. «Ты помнишь? – говорили они. – Помнишь?»; и голос их был ровен, они не задыхались, хотя неслись теперь быстрее пущенной из лука стрелы.

– Как, милорд? – удивился Тириан. – Неужели правду говорят легенды и вы двое были здесь в тот самый день, когда мир был создан?

– Да, – отвечал Дигори, – и мне кажется, это было только вчера.

– И про летающую лошадь? – спросил Тириан. – Тоже правда?

– Конечно, – сказал Дигори, но псы залаяли: «Быстрей! Быстрей!»

Так они бежали всё быстрей и быстрей, а потом уже почти летели, так что даже орёл над их головами ничуть не обгонял их. Они пробегали долину за долиной, взбегали по крутым склонам холмов и ещё быстрее сбегали вниз, проносились вдоль речек, иногда пересекали их, переплывали горные озёра, словно живые гоночные лодки, пока за голубым, как бирюза, продолговатым озером не увидели зелёный холм. Склоны его были крутыми, как у пирамиды, вокруг вершины тянулась зелёная стена, а за стеной раскинули ветви деревья, и листья на них казались серебряными, а плоды – золотыми.

– Дальше вверх и дальше вглубь! – взревел единорог, и они помчались к холму и взмыли по нему, как волна в заливе взмывает на скалы. Хотя склоны были крутыми, словно скат крыши, а трава гладкая, как на крикетном поле, никто не поскользнулся. Лишь на вершине они замедлили бег перед большими золотыми воротами. В первую минуту ни один из них не ощутил в себе храбрости открыть их. Каждый чувствовал себя как тогда, при виде плодов: «Смеем ли мы? Дозволено ли? Нас ли здесь ждут?»

И пока они так стояли, звук огромного рога, удивительно громкий и приятный, раздался в саду за стеной. Ворота распахнулись.

Тириан затаил дыхание и ждал, кто же выйдет. И вот вышел тот, кого он меньше всего предполагал увидеть: маленький, гладкий, остроглазый говорящий Мыш. На голове у него был обруч с алым пером, левая лапка лежала на рукояти длинной шпаги. Он поклонился – как грациозно он поклонился! – и произнёс тоненьким голоском:

– Во имя Льва, радуйтесь! Дальше вверх и дальше вглубь!

Тириан увидел, как король Питер, и король Эдмунд, и королева Люси бросились вперёд и встали на колени, приветствуя Мыша и восклицая: «Рипичип!» У Тириана перехватило дыхание: он понял, что перед ним один из величайших героев Нарнии, Мыш Рипичип, что сражался в великой битве при Беруне, а после ходил на край света с королём Каспианом Мореплавателем. Он замер, поражённый, и тут почувствовал, как крепкие руки обняли его, и к щеке его прижалась мягкая борода, и знакомый голос произнёс:

– Ну как ты, сынок? Вырос и похудел с тех пор, как мы расстались.

Это был его собственный отец, славный король Эрлиан, но не такой, каким видел его Тириан в последний раз дома, бледным и израненным после боя с великаном; и даже не тот седовласый воитель, каким Тириан помнил его в последние годы. Это был молодой и весёлый король, которого он знал в раннем детстве, когда маленьким мальчиком играл с ним летними вечерами перед сном в дворцовом саду в Кэр- Паравале. Он вспомнил даже запах хлеба и молока, которые ему давали на ужин.

Алмаз сказал себе: «Пусть они поговорят, а потом я подойду и поприветствую славного короля Эрлиана. Немало сочных яблок получил я от него жеребёнком». Но в следующую минуту он думал уже о другом: из ворот вышла лошадь, могучая и благородная, и даже единорог оробел бы в её присутствии, – огромная крылатая лошадь. Она взглянула на лорда Дигори и леди Полли и заржала: «Братец! Сестричка!», – и оба с криком «Стрела! Стрела!» бросились её целовать.

Мыш снова поторопил их. Они прошли через золотые ворота в сладостное благоухание под деревьями, где мешались свет и тени и земля пружинила под ногами, и шли они по белым цветам и дивились, что внутри гораздо просторнее, чем казалось снаружи. Но никто не успел об этом подумать, потому что со всех