Тириан заглянул в дырку и не увидел ничего, кроме темноты. Когда глаза его привыкли, он различил бледный свет потухающего костра и над ним, на чёрном небе, звёзды. Между костром и дверью темнели неясные очертания каких-то людей, он слышал их голоса – они говорили по-тархистански. Тириан смотрел через дверь хлева в темноту Фонарной Пустоши, туда, где разыгралась его последняя битва. Эти люди спорили, стоит ли идти в хлев искать Ришду-тархана (при этом никому идти не хотелось) или поджечь хлев.
Тириан оглянулся и с трудом поверил своим глазам. Над ним было синее небо, зелёная трава расстилалась сколько хватало глаз, его новые друзья стояли вокруг и смеялись.
– Похоже, – сказал Тириан и тоже улыбнулся, – что хлев изнутри и хлев снаружи – два разных места.
– Да, – сказал лорд Дигори. – Причём изнутри он больше, чем снаружи.
– Да, – сказала королева Люси. – Однажды и в нашем мире хлев вместил то, что больше целого мира.
До сих пор она молчала, и, оттого что голос её дрожал, Тириан понял почему. Она впитывала окружающее гораздо глубже остальных. Она была слишком счастлива, чтобы говорить. Ему хотелось ещё раз услышать её, и он попросил:
– Сделайте милость, сударыня, продолжайте. Поведайте нам всё приключение.
– После грохота и удара мы оказались здесь, – сказала Люси. – Мы заглянули в дверь, как и вы. За ней было темно. Потом дверь открылась в первый раз, и вошёл высокий человек с обнажённой саблей, в доспехах тархистанца. Он встал у двери, готовый зарубить всякого, кто войдет. Мы подошли к нему и заговорили, но он нас не увидел и не услышал. И он не смотрел вокруг – на небо, солнечный свет, траву. Я думаю, их он тоже не видел. Долго ничего не происходило. Потом мы услышали, как с другой стороны отодвигают засов; однако тархистанец не двигался и внимательно смотрел, кто заходит в дверь. Мы предположили, что ему велено убивать одних и щадить других. Дверь отворилась. В ту же секунду явилась Таш, с нашей стороны, хотя никто из нас не видел, откуда она взялась. В дверь вошёл большой кот, он лишь разок взглянул на Таш и опрометью бросился прочь. И как раз вовремя – та уже пригнулась к нему, так что дверь, захлопываясь, стукнула её по клюву. Тархистанец тоже увидел Таш. Он побледнел и склонился перед чудовищем; но оно исчезло.
Потом мы опять долго ждали. Наконец дверь открылась в третий раз, и вошёл молодой тархистанец. Он понравился мне. Страж у двери очень удивился: я думаю, он ждал кого-то совсем другого…
– Я всё понял! – сказал Юстэс (у него была дурная привычка перебивать рассказчика). – Кот должен был войти первым, а часовой – его пропустить. Потом бы кот вышел и сказал, что видел их гнусного Ташлана, и притворялся бы страшно испуганным, чтоб остальных совсем запугать. Хитру и в голову не приходило, что явится настоящая Таш! Рыжий-то и вправду перепугался. Хитр хотел засылать внутрь самых неугодных, а часовой бы их убивал, и…
– Друг, – мягко прервал его Тириан, – позволь продолжить даме.
– Ну вот, – сказала Люси, – часовой очень удивился, поэтому второй успел приготовиться к бою. Они сразились. Юноша убил часового и бросил за дверь. Потом медленно пошёл в нашу сторону. Он видел и нас, и всё остальное. Мы заговорили с ним, но он был как во сне и всё твердил: «Таш, Таш, где Таш? Я иду к ней». Мы не стали к нему приставать, и он ушёл куда-то туда. Он очень мне понравился. А потом… – Люси изменилась в лице.
– Потом, – сказал Эдмунд, – кто-то швырнул в дверь обезьяну. Снова появилась Таш. Простите, у моей сестры нежное сердце, и ей больно рассказывать, как Таш клюнула разок и от Обезьяна ничего не осталось!
– Поделом! – сказал Юстэс. – Надеюсь, Таш им подавилась.
– В следующие полчаса, – продолжал Эдмунд, – в дверь один за другим влетели гномы, за ними Юстэс и Джил и, наконец, вы сами.
– Надеюсь, Таш съела и гномов, – сказал Юстэс. – Маленькие свиньи.
– Нет, не съела, – возразила Люси, – не будь таким жестоким. Они здесь. Кстати, их отсюда видно. Я всё старалась с ними подружиться, но не получается.
– Подружиться с ними! – вскричал Юстэс. – Ты бы видела, что эти гномы вытворяли!
– Ой, Юстэс, перестань, – сказала Люси. – Пойдем лучше к ним. Король Тириан, может, получится у вас?
– Сегодня мне трудно питать к гномам особую любовь, – сказал Тириан. – Но когда просите вы, леди, я готов и на большее.
Люси повела их вниз, и вскоре они увидели гномов. Вид у тех был престранный. Они не прогуливались, и не веселились (хотя вовсе не были связаны – верёвки куда-то исчезли), и не отдыхали, лёжа на траве. Они сидели тесным кружком, лицом друг к другу, не смотрели по сторонам и не обращали внимания на людей, пока Люси и Тириан не подошли совсем близко и не коснулись их. Тогда все гномы наклонили головы, словно ничего не видят, но внимательно прислушиваются, пытаясь понять по звукам, что происходит.
– Осторожно, – сказал один. – Соображайте, куда идёте. Ходят тут чуть не по головам.
– Ничего себе! – возмутился Юстэс. – Мы не слепые. У нас глаза есть.
– Уж больно острые у вас глаза, если вы тут что-нибудь видите, – ответил тот же гном (его звали Диггл).
– Где «тут»? – спросил Эдмунд.
– Да здесь же, тупица, конечно, здесь, – сказал Диггл. – В этом тёмном, тесном, вонючем хлеву.
– Вы что, слепые? – удивился Тириан.
– В темноте все слепые! – огрызнулся Диггл.
– Здесь не темно, бедные глупые гномы, – сказала Люси, – разве вы не видите? Оглядитесь! Разве вы не видите небо, и деревья, и цветы? Разве вы не видите меня?
– Как, во имя всех обманов, могу я видеть то, чего здесь нет? Или видеть вас, или вы – меня в такой темноте?
– Но я вас вижу, – сказала Люси, – и могу это доказать. Сейчас, например, вы поднесли ко рту трубку.
– Любой понюхает и догадается, – отвечал Диггл.
– Ох, бедняжки! Это ужасно, – промолвила Люси. Потом она кое-что придумала: нагнулась и сорвала несколько фиалок.
– Слушайте, гномы, – сказала она, – если у вас что-то с глазами, может, носы в порядке – вы чувствуете запах? – Она поднесла свежие, влажные цветы к шишковатому носу Диггла и тут же отпрыгнула, чтобы не получить по рукам маленьким крепким кулачком.
– Как ты смеешь! – завопил гном. – Чего ты суёшь мне в нос вонючую подстилку? Да тут ещё чертополох! Что за наглость! Кто вы такие!
– Сын земли, – сурово сказал Тириан, – это королева Люси, которую Аслан послал сюда из далёкой древности. Только ради неё я, Тириан, до сих пор не снёс вам головы, вероломные и дважды вероломные предатели!
– Это уж слишком! – воскликнул Диггл. – Неужели не надоело молоть вздор! Ваш замечательный Лев не пришёл и не помог, так? Думаю, так. И теперь, даже теперь, когда вас разбили, засунули в эту дыру, как всех нас, вы опять за старое! Опять враньё! Теперь мы должны поверить, что не в плену, не в темноте, и ещё невесть во что.
– Здесь нет темноты, она только в твоём воображении, глупец! – вскричал Тириан. – Выйди же из неё! – И, нагнувшись, он схватил Диггла за пояс и капюшон и вытащил из круга гномов. Но стоило Тириану его отпустить, как Диггл бросился на прежнее место, потирая нос и вопя:
– Ох-ох! Что вы такое делаете! Ударили меня о стенку, чуть нос мне не сломали.
– Ой-ё-ёй! – сказала Люси. – Чем мы можем им помочь?
– Оставим их, – отвечал Юстэс.
И тут земля задрожала. Сладкий воздух стал ещё слаще, позади вспыхнул яркий свет. Все обернулись, Тириан – последним, потому что он боялся. Огромный, настоящий, золотой Лев, сам Аслан, упование его сердца, стоял перед ним, и все остальные уже преклонили колена вкруг его передних лап и зарылись лицами в его гриву, а он склонил большую голову и лизнул их.
