сделать и сам Аким-Лёнчик. Его фраза, сказанная сыщику, что за помощью обратился кто-то из «ваших», была лишь неуклюжей ложью, попыткой сделать Гурова как бы соучастником преступления. Вот дал ментам парней должок получить, а ребят использовали по-черному, потом и замочили.

Гуров никогда не держал среди своих информаторов убийц, потому так и разговаривал с Акимом и фактически с ним окончательно порвал. Теперь выясняется, что сыщик совершил серьезную ошибку. Разыскивать террориста международного уровня нельзя в беленьких перчатках. Подозрения подозрениями, а суд не признал Акима убийцей, пусть от него смердит, но если через Лёнчика есть шанс выйти на лежбище террориста, розыскник обязан такой шанс использовать. Сказать все можно, как это сделать? Аким явно трусит, понял, что связался с хищниками сильнее и безжалостнее обычных. Если Гуров вновь заявится в Речной вокзал, то скорее всего Акима уже не найдет. А если и встретит, то разговор не сложится. Авторитет наверняка будет снова пьян, да и второй раз толковать с ментом при всем честном народе не рискнет. Такое может пройти лишь единожды, и то богу молиться следует, что столь рискованный номер прошел.

Необходимо найти Мишку Захарченко. Но тогда, у «Варшавы», за Мишкой тоже наблюдали, причем «вели» его не уголовники, значит, звонить ему на квартиру опасно. Вызвать в отделение милиции? Такой вызов – дело обычное, однако его «местная власть» обсуждает, участковый свой человек и должен знать, кто и по какому делу вызвал.

Гурову не нравилось, что Мишка, человек аккуратный, после сорвавшейся встречи не звонил. А должен был позвонить обязательно, так как у «Варшавы» Гурова видел и, конечно, понял, что полковник не подошел умышленно, что-то мешало. А не только деловой парень, простой обыватель догадался бы: раз опер на встречу приехал и не подошел, значит, видит «хвост». Прошли еще сутки, Захарченко не звонил. Гуров всерьез обеспокоился и сам из автомата набрал Мишкин номер. Парень тут же ответил, полковник, прикрыв трубку, заговорил и разъединился. Жив, и слава богу, подумал Гуров и поехал в отделение ГАИ. Здесь ему повезло: начальник отделения, пожилой подполковник, в молодости работал опером, понял все с полуслова, записал номер Мишкиного «мерса», сказал, что вызовет парня под таким предлогом, что даже у инспектора не возникнет подозрений, но, чтобы все выглядело натурально, надо два дня обождать.

Контрразведчики проверяли интуристовские гостиницы, результатов не было. Станислав работал с коллегами, придирчиво разглядывая каждого иностранца, который прибыл один и хотя бы отдаленно походил на разыскиваемого террориста.

Не веря в успех, Гуров встретился с Харитоновым. Встреча проходила на конспиративной квартире. Барон неожиданно повел себя агрессивно.

– Лев Иванович, я вас уважаю, слово надо держать. Я свои обязательства выполнил, даже ваше указание с полетом в Барнаул исполнил, вы обещали…

– Чай или кофе? – спросил Гуров, снимая с огня закипевший чайник.

– Сахарина нет? Тогда чай, – уже более миролюбиво ответил Харитонов. – Я как с вами поговорю, у меня язва обостряется.

– Вы, Борис Михайлович, хорошего отношения к себе не цените. – Гуров налил чай, даже подвинул Харитонову стул. – Вы говорите, что в Барнаул улетали зря, в Москве в это время ничего не произошло. Я, между прочим, о вас беспокоился, а не о себе. У Ямщикова с Бошаевым «стрелка» на Каширском была назначена?

– Не знаю, мне о своих встречах Лялек не докладывает.

– Вы, Борис Михайлович, лжете, я могу рассердиться.

– Хорошо. Встреча назначена была, но не состоялась.

– Это мне известно, еще я знаю, что на «стрелку» не пришел именно Ямщиков, а люди Бошаева прибыли. Их при возвращении в Москву остановили для проверки, у двух человек нашли стволы. Сейчас в Москве говорят, что Ямщиков казаха подставил.

– Кто говорит? – возмутился Харитонов. – Как это подставил, когда Лялек чукчу предупредил, что ехать не надо?

– А почему Ямщиков предупредил? И почему вы об этом мне раньше не сообщили? – Гуров пил чай и думал, как повернуть разговор в нужное русло.

– Я сам узнал, только когда вернулся.

– А может, если бы я вас из Москвы не отослал, так Ямщиков с Бошаевым встретился и всю компанию взяли бы с оружием в руках?

– Да вы что, Лев Иванович? Вы думаете, я с ума сошел и передал?

– Что я думаю, я знаю! – перебил Гуров, увидев, что осведомитель испугался и путается, сыщик решил надавить. – Мне интересно, что вы думаете? Я предупредил вас, некто предупредил Ямщикова, который передал сигнал Бошаеву.

Гуров окончательно запутал Харитонова. Когда полковник «посоветовал» осведомителю на время из Москвы исчезнуть, то ни слова не сказал о готовящейся встрече авторитетов. Но сейчас, конечно, Харитонов забыл подробности разговора и испугался, что Гуров обвинит его в предательстве. Сыщик вел нечестную игру, но ему нужна была информация, а без давления Харитонов ничего не говорил.

– Так получается, что начальство вас обвиняет?

Сыщик перехватил мысль осведомителя на лету и искренне рассмеялся.

– Так по какому номеру ты позвонишь, куда напишешь анонимку, что полковник Гуров разглашает секретные сведения? – спросил он.

Подобная мысль мелькнула, но еще не сформировалась конкретно в сознании Харитонова. От страха у него задрожала рука, он чуть не выронил чашку, быстро заговорил:

– Лев Иванович, богом клянусь, мысли не имел! Да кто я против вас?

– Сейчас поглядим. – Гуров выдержал паузу. – Гостиница «Будапешт» на вашей территории?

– Ну… – Харитонов не мог понять, к чему такой вопрос, начал судорожно вспоминать, что происходило в гостинице в последнее время. – Наша гостиница.

– Прямо ваша? Не города, не «Интуриста», а ваша? – усмехнулся Гуров. – Так что в вашей гостинице происходит?

– Мы ничего… Может, кражонки какие, так это не к нам. – Харитонов замолчал. – В последние дни комитет навалился, никому продыха не дают, какого-то иностранца ищут. Девок всех перехватали, дали приметы… Девки долю не отстегивают, парни их придавили, они и раскололись. Говорят, шагу не дают ступить, не то что в номер пройти.

«Вот это работа, – думал Гуров. – Именно так следует разыскивать террориста международного класса».

– Меня комитетские дела не касаются, – сказал он, вздохнув. – Но, сам знаешь, раз комитет вцепился, не отпустит. Вся ваша коммерция в воздух уйдет. Может, их иностранец и не в гостинице живет, а у какой- нибудь девицы на дому?

– Может. – Харитонов согласно кивнул, смотрел пристально. – А вас, Лев Иванович, он тоже интересует?

– Мне он даром не нужен. – Гуров пожал плечами. – Раз в гостинице все о розыске знают, он съехал давно.

– А если он действительно у кого-нибудь из девочек приютился? Если он платит хорошо, девчонка такого клиента в жизни не отдаст. Я могу поговорить, кое-кому присоветовать?

– Пробуй, позвони, если что узнаешь. – Гуров говорил равнодушно, прекрасно понимая, что Харитонов в заинтересованности сыщика не сомневается.

– Хорошо, приму надлежащие меры, – солидно произнес Харитонов, словно докладывал на бюро горкома.

– Тебе, Борис Михайлович, нужны не меры, а результат, – сказал Гуров на прощание. – Ты завтра мне независимо ни от чего позвони. Договорились?