когда другой спонсор нашелся, я о нем и думать забыла. Только Лизка все спрашивала, где да где папочка?

— А ты ей что?

— Уехал, далеко-далеко.

— Куда, например? — посочувствовала ребенку Натка.

— Ну что за проблема, в Америку, — небрежно заявила брошенная мать.

— В Америку? — добродушно удивилась сестра. — А зачем?

— Бизнес! — Татьяна подняла искусно выщипанные брови. — Что, не правдоподобно? А он действительно в основном там тусуется. Правда, последнее время вновь ко мне интерес проявлять стал.

— Тусуется! — Галка укоризненно покачала головой.

— Ну что ты ко мне прилипла. Понимаю, у самой бы было все о'кей, а то… — Женщина взяла бутылку шампанского со стола и разлила остатки в фужеры. — Ладно, давайте за детей, чтобы им в этой жизни больше повезло, чем нам. Я, например, в дочку верю. Кажется, всему ее научила.

— Лизоньке должно повезти, — поднимая фужер над столом, провозгласила Галка, добрая душа. — Представляешь, — обращаясь к Натке, продолжила она, — девочка красавица, умница.

— Да, — быстро сообразив что-то, подхватила Татьяна. — Не пьет, не колется, не курит. — Затем, взглянув проницательно в глаза Натке, будто почувствовав что-то, заверила: — С мужиками не шляется, в общем, почти синий чулок, мечтает о деловой карьере.

— Может, поможешь? — чуть краснея, выдавила из себя Галина, обращаясь к Натке.

Наталья знала, что для себя подруга не попросила бы ее ни о чем.

— Да, кто-то должен запустить ее в эту жизнь, — поддакнула продвинутая Татьяна.

— Запустить, — в раздумье проговорила Натка, соображая, кому бы можно было порекомендовать так расписанную обеими сестрами Галкину племянницу.

— Ну да, как воздушный шарик, — образно пошутила Галка.

— Папочка обещал, но, увы, у него свой взрослый сын… — посетовала Татьяна.

— Не видел ее семь лет, — ища сочувствия, Галина горестно покачала головой.

— Она у тебя что, журналистику закончила? — Наташа вынула из портфеля толстую кожаную записную книжку.

— Мы с ней вместе закончили, — грустно подтвердила сестра Галки и добавила: — Последний год, пока училась, продали и заложили все, что могли.

— У нее антиквариат наших родителей оставался, — пояснила Галка.

— Я даже одного старикашку подцепила, богатенького. Он картинами интересовался и прочей стариной. Меня с ним познакомили, чтобы услугами посредников не пользоваться, проценты им не платить.

— Она его обхаживала, обхаживала, — посетовала Галка, — пока ужасная история не произошла.

— Дай я сама расскажу. — Сестра Галины поднялась, кряхтя и прихрамывая, подражая столетнему старцу. Взлохматив на макушке хохолок, она проскрипела: — Ну, красавицы, где тут у вас мое ненаглядное сокровище?

— Сокровищем он обзывал вазу, — пояснила Галина, — она из какого-то редкого фарфора, старинная, ей сто лет. Может, больше. Я в этом ничего не понимаю. Отец собирал. Перед смертью завещал, если будет плохо — продать последней. Он ее обожал.

— Ваза — это все, что у нас и оставалось, — не выдержав, вмешалась сестра. — Так этот, с позволения сказать, мой ухажер от избытка чувств и суеты вокруг нашей ценности взял да и споткнулся! — Женщина сделала такое лицо, что подружки рассмеялись. — Конечно, смешно, а он разбил наследство, на которое у меня вся надежда оставалась. За последний семестр Лизы надо было расплатиться, раз, — она согнула мизинец, — потом выпускной, — она согнула еще один наманикюренный палец, — шмотку приличную, как всем девочкам, ей купить нужно, туфельки, косметику и прочее. — Она укоризненно покачала головой, словно женщины были виновны в ее горестях. — Да и я себя еще не похоронила.

— Ну и что дальше?

— Ваза, как в кино, — на мелкие кусочки. Она на такой подставочке в нише стояла. Я вся побледнела. Знаете, все надежды и мечты в одно мгновение рухнули. Если рассказать предысторию всего, так наплачешься, мы эту вазу с Лизкой по очереди чистили и отмывали месяц целый. На ней фигурки были вылеплены, и в каждой складочке пылинки застревали. А она с меня ростом, высокая и хрупкая. — Татьяна подняла руки вверх. — Старикашка засуетился, мол, плохая подставка, неустойчивая, я ни при чем, дескать. А Лизка, я даже удивилась, откуда в ней такие черты характера проявились, вижу, чуть не плачет, но взяла себя в руки, подходит к старикашке и чистым таким голосом говорит:

— Не расстраивайтесь! Бог дал — Бог взял! Разбилась — значит, к счастью! Пойдемте выпьем.

Тот:

— Что ты, деточка, я не пью.

— Мы тоже не пьем. Правда, мама? — обращается она ко мне и достает бутылку вина. А я, не поверите, готова этой бутылкой ему по башке.

Лизка сажает его за стол. Дедуля тоже расстроен, это видно. Он долго у нас эту вазу выпрашивал. Но выпил стаканчик, успокоился. Лизка вокруг него вьется, ублажает, вам, говорит, ваза для удовольствия, а маме деньги для дела. А он с таким интересом в нее глазками стрельнул.

— Для какого такого дела?

— А у вас есть дети? — интересуется дочь.

Старикашка молчит, то ли есть, то ли нет.

— Мама в меня инвестируется, — объявляет торжественно моя наивная дочь.

Он так напрягся — весь внимание. А Лиза вкрадчиво говорит:

— Мне за последний семестр нужно в вузе заплатить.

Он сразу завял. А дочь не отстает:

— Вот я закончу и вам пригожусь.

— Да, — кряхтит дед. — Я до этого не доживу.

— Это почему? Вы что, полгода не подождете, пока я защищусь?

— Кем будешь? — слабо интересуется мой ухажер.

— Я стану знаменитой журналисткой или писательницей. Знаете, какой у меня литературный язык? Все преподаватели хвалят. А когда денег подзаработаю, свой бизнес открою. И, если моя мечта осуществится, вас не забуду.

Дед встрепенулся:

— Сколько тебе нужно денег?

Лизка называет сумму.

— Я тебе дам, — вдруг соглашается дед. — Что не забудешь, не верю, а вот обещаешь, что отработаешь?

— Клянусь, — подпрыгивает Лизка и целует деда в щеку.

Мы допиваем бутылку вина, а на следующий день он переводит за Лизу деньги в вуз.

Наталья, внимательно слушавшая рассказ, покачала головой и улыбнулась:

— Вот так дед, молодец! — И, с укором посмотрев на подругу, выговорила: — Почему у меня не попросили?

— Не все ведь у тебя просить! — в сердцах воскликнула Галина. — А тем более деньги. Вот если тебе удастся в какую-нибудь приличную фирму ее порекомендовать…

Наташа задумалась.

— А дедуля потом даже платье ей на выпускной оплатил такое, что все девчонки обзавидовались! — Татьяна прищелкнула языком.

— Когда долг будете возвращать? — поинтересовалась Наталья.

— Уже отдает. — Галя заговорщицки подмигнула.

— Как? — Наталья сделала круглые глаза.

— Нет, что ты, — мать девочки покачала головой, — это было бы самое простое. У него на уме другое.