пока Альвизе сам не сообщит, зачем, собственно, явился. Офицер взглянул на открытую дверь, затем на Брунетти. Снова на дверь. В полной тишине прошла еще одна минута.
— Вы не против, — наклонился и шепотом спросил Альвизе, — если я закрою дверь?
— Конечно, нет, Альвизе, — ответил Брунетти. Может, год, проведенный вместе со Скарпой в крошечном кабинетике, развил у Альвизе фобию сквозняков?
Альвизе подошел к выходу, выглянул за дверь и повертел головой. Тихо прикрыв дверь, вернулся в кресло. Вновь воцарилась тишина. Брунетти стойко держал паузу.
— Как я уже говорил, синьор, — наконец подал голос Альвизе, — я вернулся.
— Как я уже говорил, Альвизе, я в курсе, — отозвался Брунетти.
Альвизе уставился на начальника. Видимо, до него дошло, что замкнутый круг придется разрывать ему. Вновь покосившись на дверь, он проговорил:
— А как будто бы и нет!
Брунетти оставил эту фразу без комментариев.
— Другие ребята… — выдавил из себя Альвизе. — Понимаете, они как будто и не рады, что я вернулся. — В его голосе звучали обида и растерянность.
— Почему вы так думаете, Альвизе?
— Ну, понимаете, они ничего не говорят. О том, что я вернулся. — Теперь к обиде добавилось еще и искреннее удивление.
— А чего вы от них ждали, Альвизе? — поинтересовался Брунетти.
Тот криво улыбнулся.
— Ну, могли бы сказать: «Добро пожаловать»… Или: «Здорово, что ты вернулся». Понимаете, синьор, что-нибудь в таком духе.
Он, видимо, думает, что был как минимум в Патагонии.
— Альвизе, ну вы ведь не совсем отсутствовали. Вы так на это не смотрели?
— Знаю, синьор, знаю. Но я ведь не был членом команды. Не был обычным офицером, таким же, как они.
— Недолго.
— Да, синьор, недолго. Но это же что-то вроде повышения было, верно?
Сложив ладони замком, Брунетти куснул себя за костяшки пальцев, чтобы не расхохотаться.
— Да, Альвизе, можно на это и так смотреть, — наконец сказал он, когда немного успокоился. — Но, как вы верно заметили, — вы вернулись.
— Да. Но все равно, было бы здорово, если бы они хоть поприветствовали меня, ну или там сказали, что рады снова видеть меня в команде.
— Может, они пока просто присматриваются, легко ли вам будет вновь войти в рабочий ритм? — предположил Брунетти, хоть не имел ни малейшего понятия, что это значит.
— Я подумаю об этом, — расцвел Альвизе.
— Вот и хорошо. Уверен, все дело именно в этом, — грубовато заявил Брунетти. — Дайте им время, пусть пообвыкнутся с мыслью, что вы вернулись. Им, наверное, любопытно, какие новые мысли и идеи вы почерпнули из своей командировки.
Ах, какого актера лишилась сцена, когда я решил пойти в полицию, подумал Брунетти.
Альвизе широко улыбнулся — и впервые за время своего визита улыбка эта не показалась комиссару фальшивой.
— Ну, этим я их мучить не буду, — ответил Альвизе. — В конце концов, это же старая добрая сонная Венеция, понимаете?
Брунетти вновь плотно прижал к губам костяшки пальцев.
— Да, — как можно серьезнее сказал он. — Хорошо, что вы это понимаете, Альвизе. Вы не торопитесь. Потихоньку входите в прежний ритм, работайте, как раньше. Вашим коллегам, скорее всего, понадобится время, чтобы ко всему привыкнуть, но рано или поздно это произойдет, не сомневайтесь. А вы пока сходите с офицером Риверре в бар, обсудите последние новости, как бы представьтесь заново. Вы ведь всегда с ним дружили, верно?
— Да, синьор. Но это было до того, как я стал профессионалом… До того, как мне дали это задание.
— Ну вы все же пригласите его. Сходите к Серджио, поговорите хорошенько о том о сем. А еще давайте пошлем вас на пару дней вместе в патруль — тогда ему будет легче к вам привыкнуть. — Надо попросить Вьянелло поставить их в пару, подумал он. И плевать на эффективность работы и защиту закона.
— Спасибо, синьор, — поблагодарил его Альвизе, поднимаясь с кресла. — Я прямо сейчас пойду и поговорю с ним.
— Вот и чудненько, — широко улыбнулся Брунетти. Слава богу, Альвизе уже начал походить на себя самого.
Прежде чем встать, Альвизе убрал ноги поглубже под стул, и у Брунетти вдруг вырвалось:
— Добро пожаловать, Альвизе.
Офицер вскочил и отдал ему честь:
— Спасибо, синьор. Так хорошо вернуться!
11
Квестура и размышления об убитом, с которым он никогда не встречался, отправились домой вместе с Брунетти. Паола заметила их присутствие еще во время ужина, когда муж сначала не похвалил, а потом и вовсе не доел
Мытье посуды отняло у Паолы немало времени, и, когда она пришла в гостиную, муж уже стоял у окна и изучал взглядом ангела, украшающего колокольню Сан-Марко на юго-востоке города. Паола поставила чашки с кофе на журнальный столик перед диваном.
— Тебе граппы к кофе принести, Гвидо? — спросила она.
Он молча покачал головой. Паола подошла к мужу и встала рядом. Когда через пару минут он так и не обнял ее за талию, Паола легонько пихнула его ногой.
— Что с тобой такое? — спросила она.
— Не хочу втягивать тебя в это, — наконец ответил он.
Отвернувшись от мужа, Паола пошла к дивану и, усевшись, пригубила кофе.
— Заметь, я могла бы и не спрашивать.
— Но спросила ведь, — вздохнул Брунетти и устроился рядом с женой.
— Так в чем дело?
— Да все это убийство в Тессере, — ответил Брунетти.
— Ну, что там было убийство, я и так знаю — из газет, — заметила Паола.
Брунетти поднял чашку кофе.
— Знаешь, — сделал он глоток, — я, наверное, и впрямь выпью граппы. Что у нас там осталось? Гайя? Бароло?[40]
— Что-то такое есть, — кивнула Паола, устраиваясь поудобнее на диване. — Захвати и мне бокальчик, хорошо?
Вскоре Брунетти вернулся с бутылкой и двумя бокалами. Пока они потягивали граппу, он рассказал Паоле все то, что передал ему Гуарино, и заодно объяснил, что за фото придет ей завтра на почту. Он попытался описать смешанные чувства, которые испытывал по поводу этого расследования. Строго говоря, это дело карабинерии, и он тут совершенно ни при чем. Возможно, ему просто льстит, что Гуарино обратился к нему за помощью. Такое же тщеславие, как и у Патты, который любит всем напоминать, что именно он — начальник и босс. А может, Брунетти просто захотелось переплюнуть карабинеров и добиться успеха там, где у них ничего не получилось.
