анонимного приятеля синьорины Элеттры в офисе патриарха. Что ж, если церковь пригревает змею на груди, так на этой груди и стоит искать сведения.

Когда он вошел к синьорине Элеттре, она подняла глаза, — не ожидала опять его увидеть.

— Да, комиссар?

— Мне надо попросить вашего друга еще об одном одолжении.

— Да? — И взяла записную книжку.

— «Опус Деи».

Она явно удивлена — всего лишь чуть расширились глаза, но он заметил.

— Что вы хотели бы узнать о них, синьор?

— Как они могут участвовать в том, что здесь происходит.

— Вы имеете в виду завещания и ту женщину в больнице?

— Да. — И, почти запоздав с этой мыслью, добавил: — И не могли бы вы попросить его посмотреть, нет ли тут связи с отцом Кавалетти?

Она записала и это.

— А священник, имени которого вы не знаете, комиссар? Священник графини Кривони, если его так можно назвать?

Брунетти кивнул:

— А вы знаете что-нибудь о них, синьорина?

— Нет, не больше, чем все. Они тайные, серьезные и опасные.

— Вам не кажется, что тут преувеличение?

— Нет.

— Не знаете ли вы, нет ли у них… — Брунетти подыскивал правильное слово, — филиала в этом городе?

— Не имею представления, синьор.

— Странно, не так ли? Ни у кого из нас нет точной информации, но это не мешает нам подозревать их и бояться.

Она промолчала, но он настаивал:

— Ведь странно, правда?

— Я придерживаюсь противоположной точки зрения, синьор.

— И какова же она?

— Считаю, — если бы мы знали о них, боялись бы еще больше.

В бумагах у себя на столе он нашел номер домашнего телефона доктора Фабио Мессини, набрал его и попросил доктора. Ответил женский голос: доктор слишком занят, чтобы подходить к телефону, кто говорит? Брунетти сказал только «Полиция», и она согласилась, с заметной неохотой, спросить доктора, не найдется ли у него свободной минутки.

Прошло немало минуток, прежде чем мужской голос произнес:

— Да?

— Доктор Мессини?

— Разумеется. А кто это?

— Комиссар Брунетти. — Сделал паузу, чтобы дошел чин. — Мы хотели бы задать вам некоторые вопросы, Dottore.

— О чем, комиссар?

— О ваших домах престарелых.

— А что там такое? — В голосе Мессини прозвучало больше нетерпения, чем любопытства.

— О некоторых людях, которые там работают.

— Я ничего не знаю о комплектации штата, — небрежно сказал Мессини.

Брунетти немедленно разобрало любопытство — как насчет филиппинских медсестер, которые работают в доме престарелых, где живет его мать.

— Предпочел бы не обсуждать этого по телефону.

Он знал, что некоторого налета таинственности часто достаточно и для поднятия ставок, и для возбуждения любопытства того, с кем говоришь.

— Ну, вы вряд ли ожидаете, что я приду в квестуру, или как?

Какой, однако, властный сарказм в его тоне.

— Если хотите, чтобы ваших пациентов потревожил рейд пограничников — они придут допросить ваших нянек-филиппинок, — не ходите… — Выждал чуть-чуть и добавил-таки: — Dottore.

— Не знаю, о чем вы говорите.

Так и слышится как раз обратное.

— На ваш выбор, Dottore. Я надеялся, что мы обсудим это как джентльмены и, возможно, уладим, пока оно не стало помехой. Но, кажется, это невозможно. Извините, что потревожил вас.

Голос свой сам назвал бы сердечно-прощальным.

— Минутку, комиссар. Может быть, я высказался поспешно и нам лучше встретиться.

— Если вы так сильно заняты, Dottore, — всячески готов вас понять, — как бы между прочим пообещал Брунетти.

— Ну, я занят, конечно, но нашел бы время, к примеру, сегодня после обеда. Позвольте — посмотрю свое расписание. — Звук сделался приглушенным: Мессини прикрыл трубку рукой и заговорил с кем-то у себя, после короткой паузы его голос раздался вновь: — Я выяснил — у меня отменена договоренность на обед. Могу ли я пригласить вас, комиссар?

Брунетти хранил молчание, ожидая названия ресторана, — это отражало бы размер взятки, которую готов уплатить Мессини.

— «Да Фьори»? — предложил Мессини.

Назвав лучший ресторан города, дал подтверждение своей значительности, важности, — для него всегда найдется свободный столик. Что еще интереснее, это навело Брунетти на мысль: будет разумно проверить паспорта и разрешения на работу иностранных санитарок, обслуживающих дома престарелых.

— Нет! — сказал он.

Так говорит слуга общества, у которого нет привычки продаваться за обед.

— Извините, комиссар. Я подумал, там приятная атмосфера для знакомства.

— Может, мы познакомимся у меня в кабинете в управлении? — Подождал секунду, издал смешок мирового парня, смеющегося своей же шутке, и добавил: — Если вам удобно, Dottore.

— Конечно. В половине третьего вас устроит?

— Вполне.

— Жду встречи с вами, комиссар. — И Мессини положил трубку.

Ко времени, назначенному доктору Мессини, то есть через три часа, список иностранных санитарок, работающих в его домах престарелых, был готов. Хотя большинство, как помнил Брунетти, с Филиппин, две — из Пакистана и одна — из Шри Ланки. Все они оказались в компьютерной платежной ведомости Мессини, в системе настолько простой для взлома, что синьорина Элеттра сказала: даже Брунетти мог бы позвонить по номеру Мессини и войти туда с его домашнего телефона. Тайны ее компьютера оставались для него непостижимыми, и он не понял, шутит она или нет. Как обычно, не стал ни спрашивать, ни даже думать о том, законны ли ее вторжения.

С этими фамилиями он спустился поговорить с Анитой в Уффичо Страниери, и через час она принесла папки в его кабинет. Во всех случаях женщины прибыли в страну как туристы и потом все время продлевали