Он кивнул.

— Где ты ее достал?

— Это взятка.

— От кого?

— От Доницелли. Он попросил меня так составить расписание отпусков, чтобы он смог съездить в Россию — то есть в бывшую Россию. Оттуда он привез мне бутылку.

— Россия есть Россия.

— Гм?

— Бывший — это Советский Союз, а Россия осталась, как была — старая добрая Россия.

— Ах вот оно что. Спасибо.

Она кивнула: пожалуйста, мол.

— Что они еще едят?

— Кто? — Паола едва не удивилась.

— Мыши.

— Не знаю. Спроси у Кьяры, она должна знать.

— Я вот все думаю о том, о чем мы говорили перед ужином, — произнес он, потягивая водку.

Он ожидал взрыва, но она просто сказала:

— Да?

— Мне кажется, что ты права.

— В чем?

— Может быть, это действительно был клиент, а не мальчик. Я видел его тело. За такое денег не платят.

— А почему?

— Знаешь, странная вещь: когда я его увидел, я был поражен тем, насколько он похож на меня. Рост, фигура, возраст. Мне было ужасно неприятно видеть его там, в морге.

— Да, понимаю, — только и сказала она, хоть он ожидал большего.

— А что, эти ребята и вправду хорошие друзья Раффи?

— Один из них. Помогает ему готовить итальянский.

— Хорошо.

— Хорошо, что помогает готовить итальянский?

— Нет, хорошо, что они дружат.

Она засмеялась и покачала головой:

— Мне никогда не понять тебя, Гвидо. Никогда. — Паола положила ладонь ему на затылок, наклонилась и взяла у него водку. После одного глотка бокал вернулся в руки Брунетти. — Когда допьешь, я заплачу тебе за пользование твоим телом, ладно?

Следующие два дня не принесли ничего нового, только стало еще жарче. Четверых из списка Брунетти вообще найти не удалось. Дома их не было, соседи понятия не имели ни когда они вернутся, ни где их можно найти. Двое ничего не знали. У Галло и Скарпы дела шли не лучше. В списке Скарпы обнаружился уже второй человек, который сказал, что лицо на рисунке кажется ему смутно знакомым, и только.

Посовещаться решили за обедом в ближайшем от квестуры кафе.

— Он не умел брить ноги, — вспомнил Галло, после того, как было упомянуто все, что они знают и не знают. Брунетти не понял, что это — шутка или соломинка, за которую хватается утопающий.

— Ну и что? — Брунетти допил вино и огляделся в поисках официанта, чтобы спросить счет.

— Да у него ноги все в порезах. Значит, он не привык их брить.

— А кто, интересно, привык? — риторически удивился Брунетти и уточнил: — В смысле, из нас, мужчин?

Скарпа улыбнулся себе в бокал:

— Я бы себе, наверное, коленку снес. Уж не знаю, как это они ухитряются. — Он покачал головой, дивясь одному из бесчисленных женских умений.

Официант принес счет. Брунетти хотел заплатить, но его опередил Галло. Он вытащил бумажник и положил на стол деньги.

— Вы же наш гость, — объяснил он, когда Брунетти начал возражать.

Брунетти представил себе, что сказал бы Патта, если бы узнал, как его подчиненного принимают в Местре. Помимо того, Патта, разумеется, сказал бы, что Брунетти такого приема не заслуживает.

— Мы опросили всех тех из списка, кого смогли, — подытожил комиссар. — Значит, теперь очередь за теми, кого там нет.

— Некоторых я знаю. Прикажете вызвать их в полицию, синьор? — спросил Галло.

Брунетти отрицательно покачал головой: это не лучший способ склонить их к сотрудничеству.

— Нет. Я думаю, надо нам самим к ним сходить…

— Но у нас же нет ни адресов, ни фамилий, — перебил его Скарпа.

— Тогда остается разыскивать их по месту работы.

Виа Капуччина — это широкая улица с трехполосным движением, которая начинается в нескольких кварталах от вокзала и проходит через торговый центр города. Магазины, офисы, многоэтажные жилые дома — улица как улица, каких немало в итальянских городах. Днем в скверах играют дети под присмотром своих нянек и матерей, стерегущих их от машин, и не только. Когда магазины и учреждения закрываются на обед в двенадцать тридцать, на виа Капуччина наступает временное затишье. Машин становится меньше, дети и взрослые отправляются обедать и отдыхать. Через пару часов жизнь снова кипит на виа Капуччина: дети выходят гулять, машины снуют туда-сюда, магазины и конторы снова открываются и работают до вечера. В семь тридцать продавцы, владельцы магазинов и служащие расходятся по домам, в восемь все жалюзи уже опущены, двери заперты на замки, но люди на улице есть, и это не просто прохожие.

Водители, проезжающие тут вечером, едут не спеша, однако с парковкой у них нет проблем, потому что если они и останавливаются, то ненадолго. Италия в последнее время стала богатой страной, и многие итальянцы теперь могут позволить себе машину с кондиционером. Они едут совсем медленно, чтобы, когда надо, опустить стекло и расслышать цену.

Среди машин изредка можно увидеть новые сверкающие «БМВ», «мерседесы» и «феррари». Но больше всего здесь солидных семейных автомобилей, что по утрам отвозят детишек в школу, по воскресеньям везут всю семью в церковь, а после — на обед к бабушке с дедушкой. За рулем обычно сидят мужчины из тех, что всякой другой одежде предпочитают строгие костюмы и галстуки, публика весьма преуспевшая за время небывалого для Италии экономического подъема последнего десятилетия.

А между тем акушеры в частных клиниках, где рожают небедные итальянки, все чаще вынуждены сообщать молодым матерям об обнаруженном в их крови вирусе СПИДа. У новорожденных также выявляют СПИД. Почти всех рожениц это повергает в ступор — такие женщины свято блюдут супружеский долг. Они сразу же начинают искать причину во врачебной ошибке и обвинять медиков. Однако за ответом на вопрос, кто виноват и почему это случилось, следует, может быть, обратиться на виа Капуччина, куда по вечерам наведываются владельцы степенных семейных авто.

В тот вечер Брунетти появился там в половине двенадцатого, пройдя пешком от вокзала, После работы он поехал домой, поужинал и лег спать. Проснувшись через час, Брунетти оделся так, как, он полагал, надо одеваться, чтобы тебя не принимали за полицейского, и отправился на вокзал. Там он сел на поезд до Местре. В кармане его синего льняного пиджака лежали уменьшенные копии рисунка и фотографий, которые сделал Скарпа.

Далеко позади слабо гудели машины, проезжающие по автостраде. Почему-то Брунетти казалось, что все их выхлопы стекаются сюда — так густ и плотен был воздух. Он пересек одну улицу, вторую и потом стал замечать автомобили с опущенными стеклами, медленно скользящие вдоль тротуаров, покуда водители приглядывались к товару.