факелов казались вырубленными из мутного льда, да еще изрядно присыпанного инеем Опасности ребята вроде не представляли, но я не спешил убирать оружие. Приблизился к воину и осторожно дотронулся до его руки. Пальцы обожгло холодом. И вправду лед. Кто-то добренький шутки ради превратил слуг Хозяина в ледяные статуи. М-да... Нелепый, но абсолютно заслуженный конец для одного из могущественнейших лордов Валиостра и слуги Хозяина Интересно, что за магия сотворила с двумя людьми такое чудо? Ловушка-шаманство? Иначе как тогда объяснить, что медальон-капелька Кли-кли внезапно стал холоднее льда?

Мне сегодня вдвойне повезло. Во-первых, нежданно подавший о себе весть Вальдер спас мою шкуру в галерее, во-вторых, медальон, найденный гоблином в Харьгановой пустоши, нейтрализовал ловушку. Хвала Саготу за все хорошее, что он для меня делает!

Из-за Балистана Паргайда я не сразу обратил внимание на серпантин лестницы, вгрызающейся в пол и ведущей на пятый ярус. Ну что же, очередная веха пути пройдена.

Считать ступеньки в Храд Спайне уже вошло у меня в привычку. Отвлекает от мрачных раздумий, знаете ли. Вот только на этот раз счет не очень-то и помогал. На пятьсот семьдесят третьей ступеньке мрачные мысли так на меня насели, что я сбился со счета и продолжать уже не стал Лафреса все еще опережает меня в гонке за Рогом Радуги, к тому же у нее Ключ, без которого я из дворцов не выберусь. Она безошибочно находит дорогу в лабиринте мертвых залов, да еще и идет словно по улице Смотра, не обращая внимания на притаившуюся угрозу и расплачиваясь за безопасный проход людьми покойного Балистана Паргайда Кстати об этих баранах! Неплохо было бы посчитать, сколько их осталось со служанкой Хозяина. После того как Халлас подбил из пушки паром и отправил на дно Иселины половину людей графа, посланных за нами в погоню, в отряде преследователей оставалось двадцать восемь человек. Мейло Труга прикончил Фонарщик в поединке Сагры, итого двадцать семь. Одного в Красном урочище поймали орки, еще троих мы прибили у входа в Храд Спайн. Значит, двадцать три. Минус те двое, что заблудились на втором ярусе, и те четверо, что погибли от рук горгулий. Семнадцать. Один с отрубленной головой на мосту, еще двое в галерее Шепота, и Балистан Паргайд с воином. Сколько осталось? Двенадцать. Это вместе с Лафресой и Бледным. По мне уж пусть все помершие в Костяных дворцах остались бы живыми, а милашка Лафреса и мой дражайший друг Бледный отправились во тьму, но судьба распорядилась иначе. Итак, их осталось двенадцать, хотя думаю, что гораздо меньше. Кто знает, какой дорогой вела свой маленький отряд голубоглазая ведьма и сколько тел осталось мною незамеченными. Вполне вероятно, что служанка Хозяина пробирается дальше совершенно одна. Конечно, для меня это лучше, но не намного. Леди Йена вполне способна справиться с десятком таких, как я, недаром Посланник освободил ее из темницы и отправил за Ключом. Очень надеюсь, что миледи споткнется и свернет свою прекрасную шею.

Первая главная опасность – залы Уснувшего Шепота, предсказанные в путеводном стихе-загадке, остались позади, но все только начинается. Как там дальше было в свитке?

Сквозь залы Уснувшего Эха и Мрака,

Минуя слепых сторожей Кайю,

Под взгляд Великанов, сжигающих в пепел,

К гробницам Великих, погибших в бою...

Обнадеживающие строчки, не правда ли? Они попросту заставляют меня изо всех сил бежать вниз, навстречу неожиданностям. Во всяком случае, некоторые любознательные и не в меру сумасшедшие гоблины считают, что бежать следует. Но что возьмешь с королевских дураков?

Проснулся я от кошмара, хотя и не помнил, что за ужасы мне снились. От сна осталась только кинжальная боль в груди и огромная усталость, словно я и не спал вовсе. Отдых, который я устроил себе на последних витках лестницы, не принес долгожданного облегчения, и в путь я двинулся в весьма подавленном настроении. Усталость последней недели тяжким грузом давила на плечи и прижимала к земле. Только сейчас я стал понимать, что путешествие по Храд Спайну получилось не таким уж и легким, как казалось мне раньше. Постоянное напряжение, постоянное ожидание опасности сказались на здоровье даже сильнее, чем то расстояние, что я протопал от входа во дворцы до входа на пятый ярус. Я со стоном встал (каменные ступеньки, увы, не самое удобное место для сна) и размял затекшие руки и ноги. Сотни мелких иголочек принялись бродить по телу, покалывая то здесь, то там. Как ни странно, но это мелкое неудобство взбодрило меня лучше любого другого средства, и на пятом ярусе я оказался в уже вполне бодром расположении духа.

Пятый ярус. Самый первый зал – и вновь неожиданная смена декораций. Где золото, где изыски, где очарование статуй и радующая глаз красота стен? Все это осталось на третьем и четвертом уровнях подземных дворцов. Здесь же однотонные каменные стены с весьма посредственными рисунками на них и пол с небрежно подогнанными друг к другу разноцветными плитами в два квадратных ярда каждая. Идя по залу, я обратил внимание на то, что все плиты имеют разную и местами не соответствующую эстетике и вкусу любого приличного художника расцветку. Скорее всего, кто-то выложил с помощью плит большую мозаику, но из-за ее огромных размеров я никак не мог понять, что было изображено на полу. В каждом зале была своя мозаика, своя расцветка пола, но из-за скудного света 'огонька' рассмотреть общую картину не представлялось возможным. Вот уж не знаю, почему именно эти залы назвали залами Уснувшего Мрака, по мне так сие почетное звание можно смело присуждать любому неосвещенному помещению, начиная с третьего яруса. Почти в каждом тьма кромешная. Собственно говоря, рассказывать о пятом ярусе совершенно нечего. Полдня я топал по подземному лабиринту, лишь иногда сверяясь с картами и меняя 'огоньки', количество которых неумолимо сокращалось. Я старался не думать о том времени, когда мне придется шляться по подземелью на ощупь (а что это когда-нибудь случится, я нисколько не сомневался).

Здесь, в залах Уснувшего Мрака, оказалось намного прохладнее, чем на верхних ярусах. Я не могу сказать, что было холодно, – нет! Просто... свежо, что ли? То ли сказывалась глубина, то ли то, что залы по сути дела были большими природными пещерами с кое-как обработанными стенами-могилами, полом-мозаикой и сталактитами-сталагмитами, сросшимися между собой и превратившимися в сказочные колонны. Пятый ярус казался безразмерным, а залы-пещеры бесконечными. Чем дальше я шел, тем больший упадок былого величия Костяных дворцов окружал меня мертвой паутиной времени. Колонны бугрились от наростов времени, кое-где с потолка капала вода, и на мозаичном полу уже появились новые наметки будущих колонн. Стен я не видел, они были где-то там – очень далеко от меня, и долгое время я топал, ориентируясь лишь на колонны и выложенную красными плитками дорожку. Дорожка иногда ветвилась на две, три, четыре, а то и восемь новых дорог, и приходилось долго листать бумаги, до боли напрягая глаза и мозги в попытке сравнить орочьи закорючки в картах и на плитках пола. Сагот, от этой постоянной тьмы можно было запросто сойти с ума! Я душу готов продать за порцию хорошо прожаренного мяса, пинту нива и лучик солнечного света. Слава богам, хотя бы в воде я не нуждался. Ее тут было предостаточно. Однажды я даже прошел по горбатому мостику над маленьким озерцом с черной и гладкой словно зеркало водой.

Подземные пещеры кончились и вновь сменились мрачными залами Костяных дворцов. Потеплело, вода перестала капать со стен, запах сырости исчез, уступив место едва ощущаемому запаху тления.

Последнее мне очень не понравилось. С какой стати воняет, если время захоронений этого яруса исчисляется столетиями и все, что могло гнить, уже должно быть сгнившим и в меру костлявым? Этот аромат застарелой смерти вызывал у меня смутные опасения, но запах есть запах, ничего более неприятного пока не происходило.

В залах Уснувшего Мрака дул слабый ветерок. Он пел где-то под потолком, выдавая вечное мрачное 'Хммм-ммм-ммм'. Впервые услышав этот звук, я подумал о возвращении шепота из