Рассыпав сотни роз живых,Горит заря в долине,Я узнаю твой образ в них,Такой далекий ныне!Восходит Веспер золотойВ лазоревом просторе.Но не звезда — мне образ твойСияет в звездном хоре.Луна блистает в вышине,Ручей звенит и плещет.Твой образ в ласковой волнеМерцает и трепещет.Удары грома, ветра вой,Все в блеске, все в движенье!Я вижу в туче грозовойТвое изображенье.Как вьются молнии вокругСкользящих очертаний!Так злая дума вспыхнет вдругВ ночи моих страданий.С горы, охотника дразня, Как вихрь, олень несется. Так радость бросила меня И больше не вернется. Но вот — разверстой бездны мгла, И только шаг до края. Еще в той бездне не была Ничья душа живая. И там — опять твои черты. Как друг, как добрый гений, В глаза мне кротко смотришь ты Иль там — конец мучений?Перевод В. Левика
Три индейца
Буря в небе мчится черной тучей,Крутит прах, шатает лес дремучий,Воет и свистит над Ниагарой,Тонкой плетью молнии лиловойЛюто хлещет вал белоголовый,И бурлит он, полон злобы ярой.Три индейских воина у брегаМолча внемлют реву водобега,Озирают гребни скал седые.Первый — воин, много испытавший,Много в жизни бурь перевидавший,Рядом с ним — два сына молодые.На сынов глядит старик с любовью,С тайной болью видит мощь сыновью,В гордом сердце та же мгла и буря.Словно туча, что чернее ночи,Дико блещут молниями очи.Говорит он, гневно брови хмуря:«Белые! Проклятье вам вовеки!Вам проклятье, голубые реки, —Вы дорогой стали нищей своре!Сто проклятий звездам путеводным,Буйным ветрам и камням подводным,Что воров не потопили в море!Их суда — отравленные стрелы —Вторглись в наши древние пределы,Обрекли свободных рабской доле.Все, чем мы владели, — им досталось,Нам лишь боль и ненависть осталась, —
