Могут быть два варианта. Возможно, местные ученые, зарегистрировавшие сейсмические явления, электрические аномалии или что там еще, прибудут сюда, чтобы взглянуть на очаг природного бедствия. Правда, вариант этот нереален. Идет война, большинство научных учреждений закрыто, всякие передвижения ограничены. Второй вариант более вероятен, хотя и не слишком-то приятен. Скорее всего, какие-то воинские части, оснащенные аппаратурой для обнаружения активности репульсора, убедились в том, что репульсор активно действует, и захотят обследовать зону его действия.

При настоящем положении вещей вряд ли этот визит может их обрадовать. Если оставить в стороне такой пустяковый вопрос, как судьба гражданского населения, захваченного в плен, остается другой, более существенный. Еще неизвестно, как эта военная группировка использует столь грозное оружие, после того как оно попадет ей в руки. Ведь уже длительное время всякие преступные организации искали этот планетарный репульеор. Неизвестно, в каких целях они намеревались применить его, но, скорее всего, в недобрых. Она, Марча, знает одно: неприятель считает репульсоры жизненно необходимыми для себя. Не исключено, что, заполучив репульсор благодаря Анакину, противник без труда одержит победу.

Но и эти свои соображения старая герцогиня держала при себе. Обстановка и без того сложная, к чему ее усугублять. Ведь они и без посторонней помощи в скором времени отойдут в мир иной.

Единственная их надежда на то, что Чубакке удастся починить двигатели. Именно этим к занимался в настоящую минуту вуки, копаясь в панелях доступа по колено а разных кабелях и сгоревших деталях. Ей из кают-компании было слышно, как он стучит и гремит. Несомненно, он старается изо всех сил, только едва ли у него что-нибудь получится. Вероятнее всего, двигатели перегорели во время первого же мощного выброса энергии, когда произошло короткое замыкание в разомкнутых цепях. По-видимому, такой же электромагнитный импульс вывел из строя и Кьюнайна.

Нет, положению их не позавидуешь. Нисколечко. Словом, ехать так ехать, как сказал один шутник, падая в пропасть.

Услышав шаги на трапе, она подняла глаза и увидела Джесина к Анакина, которые входили в кают-компанию. Взглянули на вошедших и Эбрихим с Джайной. По-видимому, услышал их и Чубакка. Едва мальчики вошли, в дверях появился и вуки.

— Всем привет,. — произнес Анакин. — Я вернулся. Мне… мне очень жаль, что я натворил такое. Я не хотел ничего портить. Но так получилось. Я виноват.

Чересчур мягко сказано. Возможно, то, что натворил этот мальчуган, обречет миллионы людей на существование под гнетом тирании. Марча очень ясно представила себе, что утеря репулъсора приведет к поражению Новой Республики: престиж ее настолько упадет, что власть просто рассыплется, как карточный домик. Тяжкое бремя легло на хрупкие плечики этого ребенка.

— Все в порядке, Анакин, — отозвалась Джайна. — Мы что-нибудь придумаем. Не мучай себя.

Марча переглянулась с племянником, затем с вуки. Совершенно очевидно, что ни у кого из них не было желания изрекать пошлости Но бывает, что пошлости — это единственное, что у вас остается. Случается, что совершенно необоснованный, заведомо.лживый оптимизм ну просто необходим. Неожиданно для себя тетушка Марча поднялась с кресла и, направляясь к детям, проговорила:

— Все устроится, Анакин. Мы что-нибудь придумаем. Не беспокойся, малыш.

Внезапно ребенок бросился к пожилой даме и, обняв ее, зарыдал:

— Ну. полно тебе, — проговорила она, прижимая мальчугана к груди. — Полно расстраиваться.

Утешая ребенка, Марча даже не отдавала себе отчета в том, что в действительности утешает себя.

— Если я у вас спрошу, может ли эта колымага двигаться быстрее, вы, наверное, дадите мне такой ответ, который придется мне не по вкусу, — витиевато загнул Ландо. Турбоватор продолжал чинно спускаться к линии экватора Пустотограда, где находился ближайший выход. Еще когда они находились на половине пути, яркость Точки Накала начала на глазах увеличиваться.

— Ни в коем случае, — мотнула головой Дженика.

— Так и думал, — сказал Ландо, смотря в верхний иллюминатор. Искусственное солнце резало глаза. Но насколько оно стало ярче и с какой скоростью увеличивается его яркость — вот в чем вопрос. Может быть, это проще узнать, смотря вниз, на отраженный свет, а не портить себе глаза? Он несколько секунд смотрел напряженно на землю, но затем перестал. Как ни досадно, но на сей раз Трипио оказался прав. Человеческий глаз слишком быстро адаптируется к изменениям в освещенности. На глаз определить их просто невозможно. Конечно, можно спросить у Трипио, но какое-то непонятное упрямство не позволяло Ландо признаться, что он в чем-то уступает роботу. Кроме того, этот Золотой Мальчик еще вздумает начать непрерывный отсчет уровня освещенности и сведет его с ума.

— Полагаю, что уровень яркости увеличился на двадцать процентов, — произнес Люк, словно читая мысли приятеля. Люк наделен способностями Джедая, и такого рода анализ для него — семечки. — Однако яркость — это еще не все. По мере того как мы будем спускаться ниже, воздух станет плотнее и горячее. — Повернувшись к дежурной, он поинтересовался: — Какую температуру может выдержать вот это транспортное средство?

Сонсен пожала плечами:

— Почем я знаю? Сомневаюсь, чтобы кому-то приходило в голову производить такие измерения. Это же обыкновенный элеватор, а не космоплан. Но одно можно сказать определенно: в кабине становится жарко.

— Температура уже поднялась в значительной степени, — ответил Трипио. — Если вам угодно, я с удовольствием буду беспрерывно сообщать об изменениях температуры…

— Нет. Нам это не угодно, — оборвал дройда Ландо. — Все равно положение не исправить. — Протянув ладонь к внутренней стенке кабины, он очень осторожно коснулся ее кончиком указательного пальца. — Обшивка элеватора нагревается, на этот счет нет никаких сомнений.

— Скоро ли мы отсюда выберемся? — спросила Календа.

— Минут через пять или около того, — отозвалась Дженика. — Но есть одно «но».

— Что еще за «но»? — насторожился Ландо. С этой Сонсен не соскучишься.

— Существует разница в давлении между экваториальной областью Пустотограда и Оболочкой Номер Один на внешней стороне шлюза. Разница не ахти как велика, всего восемь процентов, но и этого достаточно для того, чтобы понадобился воздушный шлюз. Во время второй вспышки основной шлюз турбоватора заклинило. Спроектирован он был лишь для того, чтобы удовлетворять незначительному перепаду в давлении между Пустотоградом и Первой Оболочкой. Мне удалось привести его в порядок после вспышки, правда, с большим трудом. Но я не уверена, что это надолго.

— Выходит, мы застряли, — заключил Ландо.

— Боже! Мы поджаримся заживо! — заголосил Трипио.

— А, ты молчи, когда тебя не спрашивают, — оборвала его Сонсен, по-видимому разделявшая взгляды Ландо на этого дройда. — И вовсе мы не застряли, — продолжала молодая женщина, обращаясь к остальным пассажирам турбоватора. — Рядом со шлюзом для турбоватора имеется шлюз для обслуживающего персонала. Он меньше и проще по конструкции и рассчитан на самые тяжелые условия эксплуатации. Уверена, он до сих пор работает безотказно. Если не удастся воспользоваться большим шлюзом, придется совершить бросок к шлюзу для персонала.

— Но вы же сами сказали, что в воздухе не осталось кислорода, — заметил Люк Скайвокер,

— Даже если он бы и остался, то вы все равно бы погибли. В воздухе слишком велико содержание двуокиси углерода, добавьте к этому всяческие продукты горения.

— А мы сможем уместиться в этом шлюзе? — поинтересовался Люк.

— Шлюз достаточно вместителен, — ответила Сонсен. — Но не думаю, что нам следует покидать кабину одновременно. Шлюз обычно действует, когда эта сторона кабины закрыта. Пульт управления находится по сю сторону шлюза, и он оборудован ручным приводом. Мне придется открыть дверь