для душа, о предназначении которых Лея могла лишь догадываться. Вода стоила чуть ли не дороже эндорского порто, но зато какой выбор! Она могла быть горячей как кипяток или холодной как лед, простой или с пеной, чистой или смешанной с сотнями различных масел — простых или ароматизирующих, с запахом любого цветка Татуина — а на Татуине были десятки различных цветков.

И всем этим Лея наслаждалась одна, пока Хэн спал в соседней комнате под гидрокапельницей — вымытый, охладившийся и совершенно разбитый. Ей было тяжело думать о том, через что ему пришлось пройти в погоне за Китстером и картиной, но Лея была благодарна за то, что теперь Хэн был в безопасности и медленно приходил в себя.

Она пыталась разобраться в своих чувствах. Испытание было позади, и страх отступал. Но все же: Хэн погнался за картиной ради нее, и Лея знала, что снова позволила своему долгу повлиять на их отношения. Возможно, не так сильно, как во время хапанского кризиса, и возможно, Хэн даже пошел на это добровольно, но она не могла заставлять его рисковать жизнью для правительства, которое он больше не уважал. Это означало попросту использовать Хэна.

Проще всего было бы избегать вмешательства Хэна в дела Новой Республики, но Лея знала, что это так же маловероятно, как ливень на Татуине. Будь ближайшая неприятность на расстоянии десяти парсек от него, Хэн Соло все равно ввязался бы в нее.

Нет, Лее просто нужно делать все возможное, чтобы защитить его, — так же как он охраняет ее. Она уже отлично управлялась с бластером, быстро соображала и легко общалась в любых обстоятельствах. Но теперь, признавшись себе в том, что испытала два видения с тех пор, как они прилетели в систему Тату, она поняла, что даже обладает намного большим потенциалом в Силе, чем считала сама.

Но ее терзала мысль о двух солнцах-глазах, глядящих на нее из глубины космоса. Она не могла забыть ни взгляд бессердечных глаз из-под черного капюшона, ни лицо за темной маской.

Сила была опасным союзником, и Лея не была уверена, что стоит ей доверяться. Любая мысль о ее отце вызывала перед глазами картину — Дарт Вейдер смотрит на ее пытки, или стоит рядом, когда взрывают Алдераан, или приказывает заморозить Хэна в карбонит. Нет, из Леи не выйдет хорошего джедая — может быть, не выйдет никогда. В ней слишком много гнева… и страха, потому что при одной мысли о детях их лицо немедленно превращалось в лицо Дарта Вейдера.

Система термоконтроля открыла несколько дополнительных труб, и в ванну устремились холодные потоки — значит, Лея уже так долго сидит в ванной, что температура воды сравнялась с температурой воздуха в комнате. Она подняла руки и увидела десять дарвикианских ребристых ступеней вместо обычных, для человеческих ног. Похоже, она уже достаточно отмокла. Лея поднялась и прошла по хаттской дорожке к сушилке, выбрала режим «МОРОЗНЫЙ» и посмотрела, как по телу бегут мурашки от холодного воздуха сушилки.

Лея оделась и сменила пакет с жидкостью на капельнице Хэна. Она хотела было прилечь рядом с мужем и обнять его, но поняла, что слишком взвинчена, чтобы уснуть, и только зря его потревожит. А чем крепче он сейчас выспится, тем в большей безопасности они будут завтра. Вокруг столько имперцев — чем дольше они будут оставаться в одном месте, тем больше шанс, что их обнаружат и захватят в плен. Она поцеловала Хэна в небритую щеку, вышла из спальни и закрыла дверь.

В зале был медиа — центр, но Лее было неинтересно. Она нашла взглядом дневник, лежавший на столе рядом с бластером, портативным голокомом, запасными энергоблоками и другими важными вещами, которые они не рискнули оставить в лендспидере. В дневник она не заглядывала с тех пор, как закончились поиски Хэна. Не было времени. Но теперь, сидя в зале, одна, Лея не могла удержаться.

Присев, она скомандовала дневнику включить следующую запись.

Немедленно появилось изображение ее бабушки — темноволосая женщина, чьего имени Лея даже не знала.

18:15:05

Все еще нет вестей от Совета о том, что случилось в битве на Набу. Уотто разгневан, он ворчит, что, раз уж я нашла сто кредиток, чтобы отправить запрос, джедаям ничего не стоит потратить сто кредиток на ответ. Меня беспокоит их долгое молчание — Трех дней должно было хватить, чтобы выяснить, был ли ты на Набу и жив ли ты.

Лея собралась переходить к следующей записи, когда зажужжал звонок на двери. Она поставила запись на паузу и, оставив застывшее изображение бабушки, подошла к двери. На видеофоне было изображение круглолицей седовласой дамы крепкого телосложения. У нее в руках был поднос с нарезанными фруктами и шипучкой со льдом

Лея открыла дверь и чуть отошла.

— Дэйма, вы очень добры. Спасибо большое. Дэйма была хозяйкой «Сиди Дрисс» и младшей сестрой Беру, тети Люка. Йюла Дарклайтер заверил Лею, что Дэйме можно доверить секрет — она никогда не выдаст его имперцам, которых она ненавидела за убийство своей сестры и Оуэна Ларса. Из того что Лее удалось узнать, «Сиди Дрисс» была просто фермой влагоуловителей на окраине Анкорхеда, когда Дэйма встретилась со своим мужем, поехав вместе с Беру в гости к Оуэну. Они сыграли свадьбу пару месяцев спустя и начали работу по превращению загнивающей фермы в престижную гостиницу и место для регидрации.

Дэйма вошла и поставила поднос рядом с дневником.

— Да не за что. Уверена, что вы проголодались.

— Да, — Лея взяла дольку палли. — Пескоход не подошел?

— Еще нет, но я уверена, что он подойдет к вечеру. У меня здесь караван ждет партию влагоуловителей. Йавы не будут заставлять своих клиентов ждать.

— Йюла и Силия ушли без проблем? Дэйма кивнула:

— Они демонтировали поисковые сенсоры и сняли Знаки спасателей. Даже если имперцы их остановят, им никогда даже в голову не придет, что вы были в этом скифе. Йюла сказал, что завтра известит Тамору, но, думаю, он не будет слишком откровенным. Если Тамора начнет бегать по Мос Эспа в поисках наемных спасателей, имперцам не составит труда выяснить, кого она ищет. Взгляд Дэймы скользнул к дневнику и на миг задержался там, а потом она смущенно отвела глаза, и ее щеки чуть порозовели.

— Ничего, — сказала Лея. — Это вовсе не секрет совета — просто дневник. Силия попросила меня передать его Люку. Дэйма приподняла бровь:

— Силия дала его тебе? Лея кивнула.

— Она сказала, что ее дочь нашла его под испарителем. Наверное, потому и память сильно повреждена. Лицо Дэймы стало спокойнее.

— Ах да. Вполне вероятно.

Теперь настал черед удивляться Лее:

— О чем вы?

Дэйма внимательно изучила изображение на экране и слегка кивнула.

— Это Шми.

— Шми? — повторила Лея. Дэйма подняла взгляд от дневника.

— Шми Скайвокер. — Лея посмотрела ей в глаза.

— Вы знали эту женщину?

— Ну… не совсем. Но встречалась с ней пару раз, когда ездила с Беру к Оуэну до их свадьбы, — Дэйма почему-то покраснела, вспомнив об этом, но не стала отворачиваться, а просто улыбнулась. — Я должна была сопровождать ее, но на самом деле я больше времени проводила в Анкорхеде со своим кавалером.

Лея нахмурилась.

— Не понимаю.

— Шми была матерью Оуэна — то есть мачехой. Настоящая мать Оуэна умерла, когда он был маленьким.

— Теперь я точно запуталась. Эта женщина… была рабом в Мос Эспа. — Лея смолкла, затем спросила: — Она мама Анакина Скайвокера, верно?

— Так мне сказали, но я сама не встречала Анакина, — Дэйма села в кресло напротив Леи, потихоньку превращаясь из хозяйки гостиницы в новую подругу. — Он улетел еще до того, как Беру встретилась с Оуэном. Как я поняла, лучше бы ему было остаться с матерью.