– Чудный мальчик, – похвалил он, привычно держа его на руках, – И вы, Сазуко, моложе и красивее, чем были раньше. Надо вам еще ребенка… Материнство вам идет.

– О, господин, я боялась, что больше никогда вас не увижу, не смогу показать вам младшего сына… Как мы старались спастись из этой ловушки… И войска Ишидо…

– Посмотрите, какой прекрасный ребенок! На следующей неделе я построю храм в его честь и обеспечу его… – он остановился, уполовинил цифру, которую собирался было назвать, и тут же разделил ее еще пополам, – двадцатью коку в год.

– О, господин, как вы великодушны! – Она радовалась от всего сердца.

– Вполне достаточно для этого несчастного священника, чтобы он мог сказать несколько раз «Наму Амида Бутсу».

– О да, господин. Храм будет построен около замка в Эдо? О, как замечательно! Вот если бы он стоял на реке… хотя бы на ручейке!

Он согласился неохотно, – даже такой проект стоил бы дороже, чем он хотел заплатить за такую ерунду. «Но мальчик хорош, я могу проявить в этом году такое великодушие», – подумал он.

– О, спасибо, господин… – Госпожа Сазуко запнулась. На тенистую веранду, где они так уютно расположились, спешил Нага.

– Прошу простить меня, отец, но что делать с вашими самураями, которые вернулись из Осаки? Как бы вы хотели их повидать – всех вместе или поодиночке?

– Поодиночке.

– Да, господин. Еще: священник Тсукку-сан хотел бы повидать вас, когда вам будет удобно.

– Скажи, что я пошлю за ним, как только представится такая возможность. – Торанага снова заговорил со своей наложницей, но она вежливо и безоговорочно попросила у него прощения и ушла, зная, что он хотел бы немедленно поговорить с самураями. Он просил ее остаться, но она просила разрешения уйти, и он согласился.

Торанага дотошно допросил всех своих людей, размышляя над их рассказами; как бы случайно вызывал их еще раз; проводил перекрестную проверку… К заходу солнца он уже ясно представлял себе, что случилось на самом деле или что они думали об этом… Потом он быстро и совсем немного поел, впервые за весь день, и послал за Кири, отправив телохранителей за пределы слышимости разговора.

– Сначала расскажите мне, Кири-сан, что вы делали, что видели, чему были свидетельницей.

Ночь наступила задолго до того, как Торанага счел – с него достаточно, хотя Кири хорошо подготовилась к этому разговору.

– Э-э-э, – сказал он наконец, – это было рискованное дело, Кири-сан, очень рискованное.

– Да, – ответила Кири, сложив руки на своем обширном животе. И добавила с большой нежностью: – Все боги, большие и малые, охраняли вас, господин, и нас. Прошу извинить меня за то, что я сомневалась в исходе дела, сомневалась в вас. Боги нас опекали.

– Видимо, вы правы. – Он смотрел в темноту. Пламя факелов колебалось под легким ветром с моря, отгонявшим ночных насекомых, – это делало ночь еще приятнее. На небе поднялась яркая луна… Темные пятна были на ней так хорошо заметны… Торанага рассеянно подумал: интересно, так ли все, как считают: пятна эти – суша, а остальное – лед и снег… И кто там живет… «О, как много есть неизвестного, непознанного… И как хотел бы я это постичь», – подумал он.

– Можно мне задать вопрос, Тора-сан?

– Какой вопрос, госпожа?

– Почему Ишидо нас отпустил? Он же не должен был этого делать? Будь я на его месте, я бы никогда не допустила… Почему?

– Сначала – какое послание от госпожи Ошибы.

– Госпожа Ошиба сказала: «Пожалуйста, передайте господину Торанаге, что я почтительно прошу его найти какой-нибудь способ решить его разногласия с наследником. Как доказательство хорошего отношения к нему наследника я хотела бы уверить Торанагу-сана: наследник много раз выражал свое нежелание вести какие-то армии против своего дяди, господина…»

– Она это сказала?

– Да, о да!

– Она ведь знает, как и Ишидо: если Яэмон поднимет против меня свое знамя, я проиграю!

– Она так сказала, господин.

Торанага сжал мозолистый кулак и стукнул им по татами.

– Если это настоящее предложение, а не какая-то хитрость – я на полпути к Киото и даже на один шаг дальше.

– Да, – подтвердила Кири.

– А какая цена?

– Мне это неизвестно. Больше она ничего не передавала, господин, – кроме пожеланий всего хорошего своей сестре.

– Что я могу дать Ошибе такого, чего у нее еще нет? Осака – ее, все сокровища – у нее, Яэмон всегда был для меня наследником правителя государства. Эта война не нужна! Что бы ни случилось, через восемь лет Яэмон станет квампаку и унаследует страну – всю страну. Мне больше нечего ей дать…

– Может быть, она хочет выйти замуж?

Торанага энергично замотал головой:

– Нет, только не брак! Эта женщина никогда не вышла бы за меня замуж.

– Для нее, господин, это было бы идеальным решением.

– Она никогда так не думала. Ошиба – моя жена? Она четыре раза просила Тайко, чтобы он предложил мне отправиться в потусторонний мир.

– Да, но тогда он был жив…

– Я сделаю все, чтобы объединить государство, укрепить мир и сделать Яэмона квампаку. Она этого хочет?

– Это укрепило бы династию. Она об этом мечтает.

Торанага опять уставился на луну, но теперь он сосредоточился на этой задаче… Он вспомнил, что сказала ему госпожа Ёдоко в Осаке… Тогда немедленного ответа не требовалось, и он отложил этот вопрос, сосредоточившись на более важных текущих делах.

– Я думаю, она опять придумала какую-нибудь хитрость. Кийяма сказал вам, что корабль варваров сгорел?

– Нет, господин.

Торанага нахмурился.

– Это удивительно – он должен был знать об этом. Я сказал Тсукку-сану, как только услышал, – он сделал все, чтобы сразу послать почтового голубя. Но это только подтвердило бы то, что они и так уже знали.

– Ведь это злодейство должно быть наказано. И поджигатели, и глупцы, которые это позволили.

– Со временем они все получат по заслугам, Кири-сан. Я слышал, что заявляют священники-христиане – это «перст Божий».

– Какое лицемерие и глупость!

«Да, очень глупо… с одной стороны, – думал Торанага. – Но не с другой…»

– Благодарю вас, Кири-сан. Скажу еще раз, – я безмерно рад, что вы благополучно вырвались оттуда. Мы останемся здесь на всю ночь. А сейчас, пожалуйста, извините меня… Пошлите за Ябу-саном, когда он придет, подайте чай, саке и оставьте нас одних.

– Да, господин. Могу я задать теперь один вопрос?

– Тот же самый?

– Да, господин. Почему Ишидо дал нам уехать?

– Ответ таков, Кири-сан: я не знаю. Он допустил ошибку.

Кири поклонилась и ушла – ее устроил ответ Торанаги.

Ябу ушел почти в полночь. Торанага раскланялся с ним как с равным, еще раз поблагодарил за все, пригласил на тайный военный совет завтра, утвердил как генерала мушкетного полка и письменно