Наконец слезы истощились. Наступила глубокая ночь, и он вернулся в свой дом.

Фудзико, как всегда, ждала его, но на этот раз она была одна. На коленях у нее лежал меч, который она опять предложила Блэксорну:

– Досо, Анджин-сан.

– Ие, – сказал он, беря меч, как и полагается его брать. – Ие, Фудзико-сан. Сигата га наи, нех? Карма, нех? – он, извиняясь, тронул ее рукой. Блэксорн знал, что она вынуждена выносить самые большие его глупости.

Фудзико заплакала:

– Аригато, аригато го – годзиемасита, Анджин-сан, – сказала она убито, – гомен насаи…

Он готов был отдать ей свое сердце.

«Да, – подумал Блэксорн с глубокой печалью, – да, это так, но это тебя не извиняет и не покончит с ее унижением, как и не вернет Ёки-я к жизни. Ты виноват. Должен был предусмотреть…»

– Анджин-сан! – окликнул его Нага.

– Да, Нага-сан? – он отвлекся от тяжелых дум и оглянулся на юношу, шедшего рядом с ним, – извините, вы что-то сказали?

– Я сказал, что надеюсь стать вашим другом.

– Благодарю вас.

– Да, и, может быть, вы, – далее пошел набор слов, которых Блэксорн не понял.

– Простите?

– Учить, так? Понимаете «учить»? Рассказывать о мире.

– Ах, да. Извините. Так чему учить?

– Рассказывать про другие страны – зарубежные страны. Мир, так?

– Теперь понял. Да, попробую.

В это время они уже подошли к охране. – Начнем завтра, Анджин-сан. Друзья, да?

– Да, Нага-сан. Попробуем.

– Хорошо, – очень довольный, Нага кивнул. Когда они подошли к самураям, Нага приказал им пропустить его, сделав Блэксорну знак идти одному. Он повиновался, чувствуя себя очень одиноким в кругу людей.

– Охае, Торанага-сама. Охае, Марико-сан, – сказал он, присоединяясь к ним.

– Охае, Анджин-сан, досо сувари. – Добрый день, Анджин-сан, пожалуйста, садитесь.

Марико улыбнулась ему:

– Охае, Анджин-сан. Икага дес ка?

– Ё, домо, – Блэксорн посмотрел на нее, он был очень рад увидеть ее. – Твое присутствие наполняет меня радостью, большой радостью, – сказал он по-латыни.

– И твое – я так рада видеть тебя. Но на тебе какая-то тень. В чем дело?

– Нан дза? – спросил Торанага.

Она рассказала ему, о чем они говорили. Торанага хмыкнул, потом ответил.

– Мой господин говорит, вы выглядите озабоченным, Анджин-сан. Я должна согласиться с ним. Он спрашивает, что вас беспокоит.

– Ничего. Домо, Торанага-сам. Нане мо, – Ничего.

– Нан дза, – прямо спросил Торанага. – Нан дза?

Блэксорн послушно ответил сразу же:

– Ёки-я, – сказал он беспомощно, – хай, Ёки-я.

– Ах, со дес! – Торанага долго говорил что-то Марико.

– Мой хозяин говорит, нет необходимости печалиться о старом садовнике. Он просит сказать вам, что все было проведено в официальном порядке. Старый садовник полностью осознавал, что он сделал.

– Я не понимаю.

– Да, для вас это должно быть очень трудно, но, видите ли, Анджин-сан, фазан сгнил на солнце. Собралось ужасно много мух. Под угрозой оказалось ваше здоровье, здоровье вашей наложницы и всех остальных, кто был в доме. А также, извините, были очень осторожные жалобы домоправителя Оми-сана и других. Одно из самых важных правил состоит в том, что отдельный человек никогда не должен нарушать гармонию группы, помните? Так что нужно было что-то делать. Вы понимаете, разложение, запах тления выводит нас из себя. Для нас это самый плохой запах в мире, извините меня. Я пыталась вам это объяснить, видите ли, это одна из вещей, которая всех нас немного сводит с ума. Ваш слуга…

– Почему кто-нибудь не пришел ко мне сразу? Почему просто не сказал мне? – спросил Блэксорн, – фазан для меня ничего не значил.

– А что было говорить? Вы отдали приказ. Вы глава дома. Они не знали ваших порядков. Что им оставалось делать, кроме как решить эту проблему по-своему, – она поговорила с Торанагой, объясняя, что говорил Блэксорн, потом снова повернулась к нему. – Это расстроило вас? Вы хотите, чтобы я продолжала?

– Да, пожалуйста, Марико-сан.

– Вы уверены?

– Да.

– Хорошо, потом ваш главный слуга, маленький зубастый повар, собрал всех ваших слуг, Анджин-сан. Попросили официально присутствовать Муру, старосту деревни. Решили, что просить убрать фазана деревенских эта не станут. Это была чисто домашняя проблема. Один из слуг хотел взять его и закопать, хотя вы и дали строгий приказ не трогать. Очевидно, что ваша наложница должна была следить, чтобы выполнялись все ваши приказы. Старый садовник спросил, позволят ли убрать ему. Последнее время он днем и ночью очень страдал от болей в животе, и работа была очень утомительна для него и не приносила ему удовлетворения. Третий помощник повара тоже предлагал свои услуги, говоря, что он очень молод и глуп. Он был уверен, что его жизнь ничего не стоит. Наконец, старому садовнику была оказана такая честь. Это действительно большая честь, Анджин-сан. С большой важностью все раскланялись друг с другом, а он с радостью унес его и закопал, чем доставил всем большое облегчение.

Когда он вернулся, то прямо пошел к Фудзико-сан и рассказал ей, что сделал, как он нарушил ваш запрет. Она поблагодарила его за это и велела ждать, а сама пошла ко мне за советом, что ей делать. Все дело было проведено официально, и его также официально нужно было и разбирать. Я сказала ей, что не знаю, Анджин-сан. Я спросила Бунтаро-сана, но он тоже не знал. Все было очень сложно из-за вас. Тогда он спросил господина Торанагу. Господин Торанага сам увиделся с вашей наложницей, – Марико повернулась к Торанаге и объяснила, до какого места она добралась в этой истории, так как он просил держать его в курсе всего рассказа.

Торанага быстро заговорил. Блэксорн наблюдал за ними: женщиной, такой маленькой, очаровательной и предупредительной, мужчиной, плотным, глыбообразным, с туго затянутым поясом на большом животе. Торанага при разговоре не жестикулировал, как большинство людей, левая рука у него неподвижно лежала на бедре, правую он всегда держал на рукоятке меча.

– Хай, Торанага-сама, хай, – Марико взглянула на Блэксорна и продолжала, как было ведено, – наш господин просит меня объяснить, что если бы вы были японцем, то никаких трудностей здесь бы не было, Анджин-сан. Старый садовник просто пошел бы и сделал это, чтобы получить освобождение. Но, извините меня, вы иностранец, хотя господин Торанага и сделал вас своим хатамото – одним из своих личных вассалов. Нужно было решить, являетесь ли вы самураем или нет. Я имею честь сказать вам, что вы произведены в самураи и с этого дня имеете все права самурая. Поэтому все и было решено сразу и обошлось очень легко. Было совершено преступление. Ваши приказы были умышленно нарушены. Закон ясен. Выбора не было, – теперь она была особенно серьезной. – Но господин Торанага знал о вашем особом неприятии убийства, поэтому, чтобы спасти вас от огорчения, он лично приказал одному из своих самураев отправить старого садовника в Пустоту.

– Но почему никто не спросил меня сначала? Этот фазан для меня ничего не значил.

– Фазан здесь ни при чем, Анджин-сан, – объяснила она. – Вы глава дома. Закон говорит, что никто из членов вашего дома не может ослушаться вас. Старый садовник умышленно нарушил закон. Весь мир распадется на кусочки, если люди позволят себе попирать закон. Ваш…

Торанага прервал ее и о чем-то говорил некоторое время. Она слушала, отвечала на вопросы, потом он сделал ей знак продолжать.