футонами, возле стояла ваза с букетом цветов. Оми ждал его вместе с беззубой старухой с жестким лицом.

– Пожалуйста, садитесь, Анджин-сан, – сказал Оми.

– Спасибо и благодарю за одежду, – ответил он на своем запинающемся японском.

– Пожалуйста, даже и не упоминайте об этом. Чего бы вам хотелось, чаю или саке?

– Чаю, – решил Блэксорн, думая, что ему лучше иметь ясную голову для разговора с Торанагой. – Большое спасибо.

– Это моя мать, – церемонно сказал Оми, явно преклоняясь перед ней.

Блэксорн поклонился. Старуха жеманно улыбнулась.

– Это честь для нас, Анджин-сан, – сказала она.

– Это еще большая честь для меня, – сказал Блэксорн, соблюдая формальный ритуал вежливости, которому его научила Марико.

– Анджин-сан, мы так переживали, когда увидели, что горит ваш дом.

– Что можно было сделать? Это карма.

– Да, карма, – старуха оглянулась и нахмурилась: – Поторопитесь! Анджин-сан хочет получить свой чай теплым!

При виде девушки, стоящей около служанки с подносом, у Блэксорна перехватило дыхание. Потом он вспомнил ее. Не ее ли он видел с Оми в тот первый раз, когда проходил по деревенской площади по пути на галеру?

– Это моя жена, – представил ее Оми.

– Я польщен – сказал Блэксорн, когда она села рядом с ними на колени и поклонилась.

– Простите ее медлительность, – сказала мать Оми. – Чай достаточно теплый для вас?

– Спасибо, очень хорош, – Блэксорн заметил, что старуха избегала называть жену Оми по имени, как ей бы следовало. Но потом он вспомнил, что Марико говорила ему о главенствующем положении свекрови в японском обществе, и уже не удивлялся.

– Слава Богу, что в Европе не так, – сказал он ей.

– Свекровь может быть несправедлива. В конце концов, Анджин-сан, прежде всего родители выбирают жену своему сыну и что отец может выбрать, посоветовавшись в первую очередь со своей женой? Конечно, невестка должна повиноваться, и сын всегда делает то, что хотят его мать и отец.

– Всегда?

– Всегда.

– А что, если сын откажется?

– Это невозможно, все должны повиноваться главе дома. Первая обязанность сына – исполнять волю его родителей. Конечно, сыновьям матери дают все: жизнь, пищу, нежность, защиту. Они помогают им всю жизнь. Так что, конечно, это правильно, что сын должен заботиться о желаниях матери. Невестка должна повиноваться. Это ее обязанность.

– У нас не так.

– Трудно быть хорошей невесткой, очень трудно. Вас поддерживает мысль, что проживете достаточно долго, чтобы иметь много сыновей и самой стать свекровью.

– А ваша свекровь?

– Она умерла, Анджин-сан. Она умерла много лет назад. Я никогда не знала ее. Господин Хиро-Мацу, будучи мудрым человеком, никогда больше не женился.

– Бунтаро-сан его единственный сын?

– Да. У него пять сестер, но ни одного брата. Кстати, – пошутила она, – мы теперь родственники, Анджин-сан. Фудзико – племянница моего мужа. В чем дело, что вас так удивило?

– Я поражен, что вы никогда этого не упоминали, вот и все.

– Это все очень запутано, Анджин-сан, – Марико объяснила, что Фудзико фактически приемная дочь Нуматы Акинори, который женился на младшей сестре Бунтаро, и что настоящий отец Фудзико был внуком диктатора Городы от его восьмой наложницы, что Фудзико была удочерена Нуматой в детском возрасте по приказу Тайко, потому что Тайко хотел ближе связать потомков Хиро-Мацу и Городы…

– Что?

Марико засмеялась и сказала ему, что, действительно, японские семейные взаимоотношения очень запутаны, так как усыновление было нормальным явлением, семьи часто обменивались детьми, разводились, снова женились. При таком большом количестве официальных наложниц и легкости развода – особенно, если это приказ сюзерена, – все семьи скоро становились невероятно взаимосвязанными.

– Чтобы распутать семейные связи семьи господина Торанаги, потребуется несколько дней, Анджин-сан. Только подумайте, какие сложности: в настоящее время он имеет семь официальных наложниц, которые родили ему пять сыновей и трех дочерей. Некоторые из наложниц были вдовами или замужем до того и имели своих детей – некоторых из них Торанага усыновил, некоторых нет. В Японии вы не спрашиваете, приемный он или нет. Действительно, какое это имеет значение? Наследование всегда происходит по воле главы дома, так что приемный сын или нет, какая разница? Даже мать Торанаги была разведенной. Позже она снова вышла замуж и имела еще трех сыновей и двух дочерей от второго мужа, все они теперь тоже женаты! Ее старший сын от второго брака – Затаки, господин Синано.

Блэксорн задумался над этим. Потом он сказал:

– Развод для нас невозможен. Невозможен.

– Святые отцы говорят нам то же самое. Извините, но это неразумно, Анджин-сан. Случаются ошибки, люди меняются, это карма, да? Почему мужчина должен терпеть мерзкую жену или жена неприятного мужа? Глупо быть связанными навеки мужчине и женщине, правда?

– Да.

– В этом мы мудры, а святые отцы нет. Это одна из двух главных причин, почему Тайко не принял христианства, эта глупость с разводами и шестая заповедь – «Не убий». Отец-инспектор ездил в Рим, прося отменить для Японии правило о разводах. Но Его Святейшество папа ответил отказом. Если бы Его Святейшество согласился, я считаю, что Тайко бы крестился, дайме бы приняли теперь истинную веру и земля была бы христианской. Вопрос о «не убий» был бы неважен, потому что на самом деле на него никто не обращает внимания, по крайней мере христиане. Такая маленькая уступка, всего-то, так ведь?

– Да, – сказал Блэксорн. Здесь развод казался очень разумным. Почему же дома это был смертельный грех, который осуждали все христианские священники, католические и протестантские, от имени Бога?

– А какая была жена у Торанаги? – спросил он, желая просто слушать, как она говорит. В большинстве случаев она избегала темы Торанаги и его семейных историй, а Блэксорну было важно знать все.

По лицу Марико пробежала тень:

– Она умерла. Она была его второй женой и умерла десять или одиннадцать лет тому назад. Она была сводной сестрой Тайко. Господину Торанаге никогда не везло с его женами, Анджин-сан.

– Почему?

– О, вторая жена была старая, жадная, безумно любящая золото, но делающая вид, что оно ее не интересует, как и ее брата, самого Тайко. Бесплодная и с плохим характером. Это был политический брак, конечно. Ничто не радовало ее, и никто из юношей или мужчин не мог развязать узел в ее Золотом Павильоне.

– Что?

– Ее Нефритовые Ворота, Анджин-сан. Своими Черепаховыми Головками – своими Кипящими Стеблями. Не понимаете? Ее… эту штуку.

– Ах, понимаю. Да.

– Никто не мог развязать ее узел… не мог удовлетворить ее.

– И даже Торанага?

– Он никогда не спал с ней, Анджин-сан, – сказала она, крайне шокированная. – Конечно, после женитьбы ему ничего не оставалось, как отдать ей замок и слуг, ключи к его сокровищнице – а как иначе? Она была очень стара, она была до этого дважды замужем, но ее брат Тайко расстроил эти браки. Крайне неприятная женщина-все были очень довольны, когда она ушла в Великую Пустоту, даже Тайко, и все ее невестки и все наложницы Торанаги тайком жгли ладан с большим удовольствием.

– А первая жена Торанаги?