– Ах, госпожа Тасибана. Это тоже был политический брак. Когда они поженились, господину Торанаге было восемнадцать лет, ей пятнадцать. Она превратилась в ужасную женщину. Двадцать лет назад Торанага должен был отправить ее на смерть, потому что он обнаружил, что она была тайно связана с убийцей их сюзерена диктатора Городы, которого она ненавидела. Мой отец часто говорил мне, что им всем повезло остаться в живых – ему, Торанаге, Накамуре и всем генералам, потому что Города был безжалостен, неумолим и особенно подозрителен к своим ближайшим друзьям. Эта женщина могла погубить их всех, как бы они ни были непричастны к этому делу. Из-за ее участия в заговоре против господина Городы ее единственный сын, Нобунага, также должен был умереть, Анджин-сан. Она погубила собственного сына. Подумайте об этом, это так печально, так ужасно. Бедный Нобунага – он был любимым сыном Торанаги и его официальным наследником – смелый генерал, абсолютно преданный. Он был невиновен, но она все-таки втянула его в свой заговор. Ему было только девятнадцать лет, когда Торанага приказал ему совершить сеппуку.

– Торанага убил своего собственного сына? И свою жену?

– Да, он приказал им сделать это, но у них не было выбора, Анджин-сан. Если бы он этого не сделал, господин Города справедливо решил бы, что Торанага тоже участвует в заговоре, и тут же приказал бы ему вспороть живот. О, да, Торанага избежал гнева Городы. Ему хватило мудрости приказать ей совершить сеппуку. Когда она умерла, ее невестки и все наложницы Торанаги испытали облегчение. Ее сын вынужден был отослать свою первую жену домой по ее приказу за ее воображаемую слабость – после того, как она родила ему двух детей. Она совершила сеппуку – я говорила вам, что дамы совершают сеппуку перерезанием горла, а не вскрытием живота, как мужчины? – но она пошла на смерть с радостью, довольная, что освобождается от жизни в слезах и горе, а следующая жена молила о смерти, ее жизнь сделалась также несчастной из-за свекрови…

Сейчас, глядя не свекровь Мидори, пролившую чай себе на подбородок, Блэксорн знал уже, что эта старая ведьма имеет власть над жизнью или смертью, разводом или изгнанием Мидори и поддерживается ее мужем, главой дома. И что бы они не решили, Оми их послушается.

«Как ужасно», – подумал он.

Насколько отвратительна была старуха, настолько грациозна и полна молодости и очарования была Мидори, у нее было овальное лицо и густые волосы. Она была красивее Марико, но без ее огня и силы, гибкая как папоротник и тонкая как паутина.

– А где закуски? Конечно, Анджин-сан, должно быть, голоден, да? – спросила старуха.

– О, извините, – сразу же ответила Мидори, – сходи за ними сейчас же, – сказала она служанке. – Поторопись! Простите, Анджин-сан!

– Простите, Анджин-сан, – повторила старуха.

– Пожалуйста, не извиняйтесь, – сказал Блэксорн Мидори и сразу же понял свою оплошность. Правила хорошего тона требовали, что это следовало говорить только свекрови, особенно если она имеет такую дьявольскую репутацию. – Извините, – сказал он, – я не голоден. Сегодня вечером я приглашен ужинать к господину Торанаге.

– Ах, со дес! Мы слышали, вы спасли ему жизнь. Вы должны знать, как мы вам благодарны – мы, все его вассалы! – сказала старуха.

– Это был мой долг. Я ничего не сделал особенного.

– Вы совершили все возможное, Анджин-сан. Оми-сан и господин Ябу очень высоко ценят ваш поступок, и мы все тоже.

Блэксорн заметил, что старуха смотрит на своего сына.

«Хотел бы я засунуть тебя на сажень в воду, старая сука, – подумал он. – Ты такой же дьявол, как и та, другая, Тасибана!»

Оми сказал:

– Мама, я счастлив иметь Анджин-сана своим другом.

– Мы все испытываем счастье, – сказала она.

– Нет, это я счастлив, – ответил Блэксорн, – я счастлив найти таких друзей, как семейство Касиги Оми- сан.

«Мы все врем, – подумал Блэксорн, – но я не знаю, почему это делают они. Я лгу с целью самозащиты и потому, что так принято. Но я никогда не забуду… Подожди-ка. Если честно, разве это не карма? Ты бы не сделал того, что сделал Оми? Это было очень давно – в предыдущей жизни, не так ли? Сейчас это ничего не значит».

Вверх на гору, цокая копытами, поднималась группа всадников во главе с Нагой. Он спешился и широкими шагами прошел в сад. Все деревенские сразу прекратили работы и встали на колени. Он велел им продолжать работу.

– Мне так неловко беспокоить вас, Оми-сан, но меня прислал господин Торанага.

– Пожалуйста, вы не обеспокоили меня вовсе, присоединяйтесь к нам, – сказал Оми. Мидори сразу же подала свою подушку, низко поклонившись. – Не хотите ли чаю или саке, Нага-сама?

Нага сел.

– Ничего не надо. Спасибо, я не хочу пить. Оми вежливо его уговаривал, подчиняясь ритуалу, хотя было видно, что Нага торопится.

– Как господин Торанага?

– Превосходно. Анджин-сан, вы оказали нам большую услугу. Я лично благодарю вас.

– Это был только мой долг, Нага-сан. Но я мало что сделал. Это господин Торанага спас меня – также вытащил меня из трещины.

– Да. Но это было после. Я очень вам благодарен.

– Нага-сан, могу ли я что-нибудь сделать для господина Торанага? – спросил Оми, правила этикета наконец позволили ему перейти к делу.

– Он хотел бы встретиться с вами сегодня после ужина. Будет совещание всех офицеров.

– Я почту за честь.

– Анджин-сан, вы должны поехать со мной сейчас же, если вам это удобно.

– Конечно, для меня это большая честь.

Снова поклоны и приветствия, и вот Блэксорн на лошади, они легким галопом спускаются с холма. Когда группа самураев выехала на площадь. Нага придержал коня.

– Анджин-сан!

– Хай?

– Я от всего сердца благодарю вас за спасение господина Торанаги. Позвольте мне быть вашим другом… – и последовал поток слов, непонятных Блэксорну.

– Извините, я не понял. «Карите иру?»

– Ах, извините. «Карите иру» – один человек карите иру другому человеку – как долг. Вы понимаете «долг»…

«Обязан», – промелькнуло в голове Блэксорна. – Ах, со дес! Вакаримас.

– Хорошо. Я только сказал, что я вам обязан.

– Это был мой долг, не так ли?

– Да. Но все равно, я обязан вам жизнью.

– Торанага-сама говорит, что весь порох для пушек и заряды были погружены обратно на ваш корабль, Анджин-сан, здесь в Анджиро перед его отправкой в Эдо. Он спрашивает вас, сколько времени потребуется, чтобы приготовить его к выходу в море?

– Это зависит от его состояния, если за ним ухаживали, заменили мачту и провели все остальные работы. Господин Торанага представляет, в каком он состоянии?

– Ему показалось, что корабль в порядке, говорит он, но он не моряк, так что не может быть в этом уверен. Он не был на судне с тех пор, как оно было отбуксировано в Эдо. Тогда он дал указания ухаживать за ним. Если считать, что корабль готов к плаванию, он спрашивает, сколько займет времени подготовить его к бою?

Сердце Блэксорна дрогнуло.

– С кем я должен воевать, Марико-сан?