– Да, она прелесть, – кивнула свекровь. – Ах, Дэйзи, я такая счастливая! У меня изумительный сын и чудесная невестка.
Потом Ланочка, спохватившись, быстро перевела фразу на английский.
Я вышла из дверей кофейни, едва переставляя ватные ноги, потому что почти лишилась чувств от счастья.
Ланочка назвала меня невесткой! Она так и сказала! Её никто не тянул за язык! Да, да, она назвала меня невесткой, да ещё и чудесной!
А ведь раньше я удостаивалась лишь звания «подруги сына». Именно так Ланочка представляла меня своим знакомым. «А это Юля… м-м-м… подруга Никиты». Подруга, приятельница. Что-то временное. Сегодня – есть, завтра – нет.
Меня повысили. Перевели из капитанов сразу в генерал-лейтенанты! Какое счастье!
Никита не знает, что хэдхантер Анна – мой добровольный осведомитель. А теперь Анечка сдаёт мне своего клиента с потрохами, открывая все явки и пароли. Теперь я отлично информирована.
Вчера, к примеру, Никите отказала одна крупная фирма. Он прошёл уже два собеседования и вот-вот должен был встретиться с генеральным директором для заключительного интервью. Но они вдруг сделали сальто назад с пируэтом.
– Ты представляешь, какие скоты? Просто позвонили и отказались. Без объяснения причин! – возбуждённо сообщила мне по телефону Аня.
Видимо, Никита нечаянно вскружил ей голову. Иначе почему моя бывшая одноклассница участвует в его судьбе столь рьяно? Да, конечно, как настоящий профессионал она страстно болеет за результат. Я поняла: агентство работает только с крупными компаниями, и каждый трудоустроенный топ-менеджер – козырная карта в её колоде. Однако в нашем случае, подозреваю, не обходится без личной симпатии.
Никита неотразим. Особенно сейчас, когда в его глазах мелькает неуверенность, надрыв. А совсем недавно он выглядел баловнем судьбы, напористым и блистательно успешным. Кому бы тогда пришла в голову мысль пожалеть его? Теперь же жалость придаёт моей любви оттенок сладкой горечи, и сердце от неё сначала сжимается в комок, а потом раскрывается алым бутоном, огромным и пылающим…
– Уроды натуральные! – продолжает сотрясать воздух Анна. Буквально шипит в трубку, прикрывая её рукой. Оно и понятно: думаю, её руководству вряд ли понравится, как сотрудница отзывается о заказчиках. – Стараешься, всё для них делаешь… Так не-е-ет! «На этом месте мы видим другого человека…» Какого другого? Сами не знают. Просто выжидают – может быть, подкинем им ещё кого-то. У Никиты потрясающее резюме. Он изумительный кандидат, я тебе точно говорю. Но вокруг – одни уроды.
Лично я не считаю, что вокруг одни уроды. Общаясь с людьми, вижу вокруг достаточное количество интересных, умных руководителей. Никита получает от ворот поворот вовсе не потому, что все работодатели – каннибалы, пресытившиеся топ-менеджерским мясом. Просто экономическая ситуация сложилась именно так, а не иначе. Я уверена, два года назад Никита, оставшись без работы, в одно мгновение получил бы десяток выгодных предложений. За ним бы охотились, он мог бы выбирать и капризничать.
– Аня, что же делать?
– Сейчас лето. Надеюсь, осенью рынок труда активизируется. Возможно, и с кризисом что-то придумают.
– Что? По телевизору официально объявят об успешном преодолении кризиса? И можно будет вздохнуть полной грудью?
– Да, вроде того.
– Боюсь, даже если кризис вдруг закончится, он ещё долго будет оставаться удобной отговоркой и объяснением для любых промахов руководства. «Вы уже год не получаете зарплату? Ничего не поделаешь – кризис! Вернее, его последствия…» Очень удобно!
– Да, мы в нашей фирме уже год без премий, – едва слышно прошептала Аня, конспирируясь. – А оклады у нас довольно скромные. Но работаем нормально, как и раньше, никого не сократили. Работой завалены по самые эполеты. Только у директрисы одна песня – надо ужаться, надо экономить. А сама в этом году уже два раза смоталась отдохнуть на Мальдивы, сыну купила «Тойоту» за миллион, дочке – квартиру. Выходит, дела у фирмы идут неплохо? Получается, что так. Почему же мы должны экономить? Конечно, директриса видит: мы готовы работать и за голый оклад. Все боятся потерять место и оказаться на улице. Так зачем же возвращать зарплаты на докризисный уровень?
Я вспомнила о том, как буквально на днях наш главный редактор пела ту же самую песню: жесткая экономия, сокращение расходов, туго затянутые пояса. Неужели и Елена Аметистова ездит нам по ушам?
– Значит, ждать осени?
– Ой, не знаю… – вздохнула Аня.
Мне страшно не понравился её тон, полный безысходности.
– Юля, главное, чтобы Никита не сломался. Как у него дела с алкоголем? Он не начнёт пить?
– Глупости какие! Не накручивай.
– Я не накручиваю, но такой сценарий мне знаком, – снова вздохнула Аня. – Вначале имеем отличного кандидата. Он бодро бегает по интервью, в полной уверенности, что на следующей неделе будет работать в крутой фирме и получать шикарную зарплату. Через полгода парень выглядит слегка потрёпанным, его костюмы пообносились, начинает опаздывать на встречи. Ещё через три месяца я не могу выдернуть его из квартиры, хотя договорилась об отличной вакансии: он квасит с друзьями. И ему уже хорошо, и не надо никакой работы. На том история наших взаимоотношений заканчивается. Лично у меня было три подобных случая. А в целом по нашему агентству – гораздо больше.
– Спасибо, утешила, – пробормотала я. – Нет. Данный вариант я даже не рассматриваю. С Никитой такого не случится.
С ним вообще никогда не случится ничего плохого. И со мной тоже. Почему-то это чувство меня не покидает. Словно в мире каждый день не падают самолёты, не взрываются дома, не переворачиваются машины, не улетают с рельсов поезда… Вечерние новости заставляют содрогаться, сюжеты для них отбираются с некрофильским сладострастием. И несмотря на то, что каждый раз после вечернего телесеанса у меня шевелятся волосы на голове от страха, а в глазах рябит от обилия трупов, я твёрдо знаю – весь ужас нас не касается. Именно у нас всё будет хорошо…
По совершенно непонятной мне причине Нонна не хочет ехать в «Синюю башню», чтобы снова посмотреть мою квартиру.
– Юля! – вопит она и упирается копытами. – Я уже там была! Зачем ещё раз ехать?
Когда мы там были вместе с риелтором Борисом, квартира ещё не принадлежала нам с Никитой. А теперь она наша. И мне хочется каждый день любоваться ею, бродить по комнатам и мысленно расставлять мебель. В сумке лежит ключ от тяжёлой железной двери. Эта массивная дверь, поставленная строителями, конечно, временная, петли – в окалине и чёрных следах сварки, а в центре размашисто написан мелом номер.
На ремонт, новую мебель и бронированную дверь с невскрываемыми замками мы заработаем ещё очень не скоро. Подозреваю, в следующем столетии. И не важно! Главное – теперь мы владельцы недвижимости, что гораздо лучше, чем быть собственниками кучки акций в инвестфонде, балансирующем на острие бритвы.
