сказать, потому что жизнь как река — течет только вперед, течет все дальше и дальше… Там, дальше, может быть, река нашей жизни впадает в какую-то другую реку или целый океан — пока не приплыли, еще не знаем…
Много, много людей с давних пор верит, что ТАМ, дальше, есть другой мир, что жизнь не заканчивается.
И есть свидетельства этого — в снах, когда тебе снится ушедший, а иногда в ощущении присутствия наяву…
А как ты сама чувствуешь, где сейчас наша ушедшая бабушка Клава?» — «Я думаю, она — вон та звездочка на небе. А другая — это бабушка Тома… Папа, а я теперь легко тоже пойду к Богу, потому что там у него я встречусь с любимой бабушкой…»
Спросим себя: к чему мы приходим сами в отношении к ЭТОЙ данности? И к чему стремимся? Чего если не от мира и Бога, то от себя хотим?.. Мой себе ответ вот каков.
По верхнему пределу, по максимуму: хочу постичь тайну смертности и обосновать свою веру в бессмертие реальными фактами и здравыми доводами — превратить веру в знание и передать это знание другим людям. На самую малость, это уже, мне кажется, получается… А по минимуму — хочу надежно держать Скелет в своем личном шкафу, чтобы не мешал жить, покуда живется.
О смерти либо не думать, либо думать спокойно и плодотворно, хорошо думать. Отчасти получается тоже…
Пересылаю для сравнения недавнюю переписку с одной мамой на ту же тему.
В.Л., какова ваша точка зрения на тему преподнесения ребенку понятия СМЕРТЬ?
Имею в виду — маленькому ребенку, для которого трупик любимого попугайчика — шокирующее открытие…
Я предприниматель, а в институте училась на редактора детской литературы. Умные мысли, умные курсовые на тему психологии и эстетики детских произведений…
Пустота это все. Нас не готовят к главному. Мы сами в ЭТОМ остаемся детьми.
Как реагировать и что говорить, когда, читая малышу про замерзшую до смерти девочку (решилась прочитать Андерсена «Девочка со спичками»), сталкиваешься с чувством страха и удручения… Слезы, отчаяние… А ведь твхма смерти сквозит практически во всякой сказке, каждом стишке…
Начинаешь выкручиваться. Три способа.
1. Идея загробной жизни. Рассказываешь крошке максимально доступными для нее словами, что смерть — переход в иной мир.
А В КАКОЙ?!?
2. Уход от тьмы. Избегаешь любых разговоров о смерти. Любых поводов и намеков.
И все ясней понимаешь нарастающий риск еще большей травмированности впоследствии…
3. Рубка правды-матки. Рассказываешь все как есть, без прикрас. Да, все умирают.
После смерти тело закапывается. И — и…
И все. И конец… Жуткая действительность, в которую самой не хочеться верить…
А как правильно, а? Как нам быть?
Полина, спасибо за напоминание о сверхважном вопросе. Думаю над ним целую жизнь…
Вопрос не детский, а взрослый, взрослее некуда, и помогать отвечать на него нужно прежде всего себе — а уж потом ребенку, ему ведь проще поверить в то, во что верить хочется… Да, маленькие, с одной стороны, беззащитней, а с другой — лучше защищены от непосильного, чем большие.
Вот почему, думаю я, нам, взрослым, играя роль себя — взрослых по отношению к ребенку, не стоит слишком уж заигрываться и всегда автоматом брать на себя естественно навязываемую ребенком роль отвечальщика, эдакого эксперта, наместника бога…
Начинать отвечать на вопрос ребенка с подробных вопросов себе: «А я — я об этом что знаю и что думаю? Что хочу думать, во что верить?.. Имею ли какую-то определенную точку зрения на вопрос о смерти или это для меня тоже вопрос открытый, вопрос больной, вопрос страшный?.. Не убегаю ли я от него?.. (Да, убегаешь, конечно же… Но теперь уж не убежишь — на тебя смотрят беспомощные детские глаза…»
Сначала искренность перед собой, потом искренность перед ребенком. И разговор — на уровне, если не самом понятном, то хотя бы наиболее безопасном…
Если вы верите, если хотя бы только ХОТЕЛИ БЫ ВЕРИТЬ, что какая-то иномирная жизнь после смерти есть, то, конечно, очень хорошо будет попытаться в доступных словах и образах передать эту веру — или ВОЗМОЖНОСТЬ ВЕРЫ — ребенку.
Преподнесение может быть шуточным, полусказочным — как в фильме «Мой папочка — привидение»…
Можно особенно не смущаться, ведь и простую земную правду ребенок охотно преобразует в сказку.
Ну, а если атеистически-материалистически (а может быть, садомазохически?..) непререкаемо убеждены, что смерть — это полный и безвозвратный, абсолютный конец всему, полное уничтожение…
Будем отчетливо понимать: мы целиком ответственны за тот риск, которому подвергаем душу ребенка.
Всякое приобщение ко всякому убеждению, если душа беспомощна, если еще не развито критическое сознание, — есть насилие, неизбежное. Будет ли оно благотворным или злотворным?.. Не знаем — но отвечаем…
Что до меня, то я даже с самыми маленькими всегда предпочитаю собеседование и совместный поиск ответов, нежели внедрение каких-то идей. И стараюсь принимать во внимание, что ребенок, как и все человечество в период своего детства (подзатянувшийся), — существо, по натуре первично верующее, боготворец — для него все живо и одушевлено, все обожено, даже камни имеют души…
Хорошо помню, как мой четырехлетний Максим мне сказал вдруг ни с того ни с сего, увидав камушек на дороге: «Папа, когда я жил раньше, я был вот этим маленьким камушком»… Так он это сказал — словами не передать, — что я поверил ему…
И сугубый материалист может найти лазеечку в относительное бессмертие через реальность бессмертия родового или информационного, на уровне клеток, генов…
(Даже клетки воды некую память имеют — доказано!)
Иногда полезно спросить у малыша: «А ты как думаешь?» с подтекстом «Как тебе хочется, чтобы было?»
Вы представить себе не можете, сколько чудесных истин дети могут поведать нам, так называемым взрослым!
Только слушать их уметь надо, учиться слушать…
