усматривала в предложении поверенного какой-либо практический смысл: услышь она от ангела то же самое, что было сказано когда-то о Саре^{221}, она не рассмеялась бы, а только, наверное, покачала бы головой. Тетя Ребекка была старше супруга на двадцать лет с лишним; и мне неизвестно, кто кого пережил, — в этой жизни сильнейший побеждает не всегда.

Бракосочетание тетушки и лейтенанта прошло почти незаметно — все только и говорили о предстоящем блистательном соединении мисс Гертруды и лорда Дьюнорана.

Давние протоколы заседаний Ирландской палаты лордов лучше меня истолкуют парламентские слушания, в ходе которых все последствия вынесенного покойному лорду Дьюнорану приговора, сказавшегося на его сыне, были аннулированы. Старинное имя его было вызволено из тьмы бесчестья, а возросшее имущество возвращено наследнику, который мог теперь сполна оценить меру супружеского счастья. Для былого затворника Мервина и для прекрасной Гертруды развязка нашей истории подобна волшебной сказке.

Свадьба в те времена была и торжеством и праздником, поэтому брачный союз Гертруды Чэттесуорт с молодым лордом Дьюнораном сочли уместным приурочить к публичному оправданию семейства, полному восстановлению его в правах и возвращению всей прежней собственности. Накануне благословенного дня в Белмонте показалась фигура, опиравшаяся на крепкую руку доброго Дэна Лофтуса. Это был приходский священник, которого не видели здесь уже много месяцев, — и как же он переменился, как постарел!

Гертруда выбежала навстречу и, вскрикнув, обвила руками шею доктора Уолсингема; рыдая, она припала к его плечу, безмолвно умоляя позволить ей быть его дочерью. Доктор понимал ее чувства, он от души желал ей счастья. В комнату вошел и лорд Дьюноран, он с искренней радостью и глубоким почтением приветствовал священника. Доктор, не имея возможности присутствовать на бракосочетании, хотел сказать несколько слов «моей дорогой маленькой Герти» — так мы ее называли — «в преддверии великой жизненной перемены, ее ожидающей». Теперь священник обратился к ним обоим. Получилось нечто вроде короткой трогательной проповеди, она звучала примерно так:

— Мне незачем говорить о том, сколь почетно брачное состояние, но вы, милорд, не должны забывать, что и после свадьбы вам нужно по-прежнему ухаживать за женой, как за возлюбленной. Вы выбрали себе любимую и впредь должны любить свой выбор. В Песни Песней Соломона Спаситель — жених, а Церковь — Его суженая; Он обращается к ней «возлюбленная моя», а она к Нему — «возлюбленный мой»; и хотя оба они неравночестны, но оба должны равно любить друг друга.

И не будьте суровы к жене: чем большую слабость она обнаружит, тем будьте к ней добрее. Элканах говорит своей жене: «Не лучше ли я для тебя десяти сыновей?», как если бы он благоволил больше за то, за что она считала себя презираемой. Так добрый супруг не станет меньше любить супругу за ее недостатки, но, наоборот, лелеять нежнее, как Элканах, чтобы она сама могла с ними справиться. А если жена будет ревнива — о да, они ревнивы…

Священник произнес это мечтательно, с отуманенным печалью взором, задумчиво покачивая головой; на губах его блуждало только подобие улыбки: возможно, мысли его витали в далеком прошлом. «Милорд» лукаво взглянул на Гертруду — та, потупившись, изучала ковер, причем щеки ее как будто зарумянились. Я уверен, она видела, что милорд хотел бы встретиться с ней глазами, но притворилась, будто не замечает его взгляда.

— Если жена ревнива, — продолжал священник, — помните: ревностью измеряется ее любовь. Благодарите Бога: ведь вы — по воле Его — стали для нее таким сокровищем, что она не в силах утаить свои страхи и боится утратить даже частичку вашей любви. Пусть ваше сердце будет благодарно за это и ей.

А если мужу случится упрекнуть жену, это должно выглядеть так, будто он корит сам себя, и слова его должны уподобиться стрелам Ионафана^{222}, назначение коих было не поражать, но предостерегать. Жена должна слышать от вас только слова любви. Она пришла к вам, как к святилищу, искать защиты, и можете ли вы сами причинить ей боль? Попирает ли монарх собственную корону? Соломон называет жену венцом супруга — следственно, кто пренебрегает женой, тот наносит удар собственной чести. Я готов превозносить добродетель и в мужчинах, и в женщинах — там, где она обретается.

Доктор словно беседовал сам с собой, он говорил медленно, не отрывая глаз от пола.

— И мне кажется, у женщин добродетели больше, чем у мужчин.

Тут молодые люди вновь обменялись улыбками; доктор поднял голову и заговорил снова:

— Да, женщины слабее и легче уступают слабостям, но я верю, они лучше. Всякий человек становится тем лучше, чем ближе подходит к Господу; а больше всего уподобляется человек Богу, когда проявляет милосердие. Женщины всегда более сострадают, чем мужчины. Сказано: Бог есть любовь. И, я уверен, в любви женщине нет равных.

Речи доктора на серьезные темы представляли собой мозаику из старинных писаний теологов и богословов, из книг римских и греческих авторов, точно так же творения святых отцов в значительной мере основаны на Писании. Доктор полагал, что всякий без труда может обратиться к первоисточникам. Его задача сводилась лишь к повторению добытых истин. Мне непросто провести черту между собственными рассуждениями доктора и заимствованными высказываниями.

Исчерпав тему, доктор поднялся с места, чтобы попрощаться, и сказал мягко и просто:

— Я принес вам небольшой подарок — ожерелье и серьги… Боюсь, они вышли из моды… это бриллианты моей матери… они должны были… — Священник умолк: кто бы не прочел его мысли? Он поспешил отереть глаза и продолжил: — Не возьмешь ли их ты, Герти, в память о бедной Лили? Вот оно как, малышка Герти. Подумать только, я учил ее катехизису! Малышка Герти выходит замуж! И да благословит вас всемогущий Бог на всю вашу оставшуюся жизнь: пусть ваши дети унаследуют от вас вашу красоту и ваши достоинства, пусть дом ваш согревается любовью и держится исполнением долга, пусть они, когда пробьет урочный час, закроют вам глаза с благоговейным смирением и пойдут, следуя вашему примеру, по проложенной вами счастливой и достойной тропе.

Мисс Гертруда вскочила с места, подбежала к священнику и, со слезами покрывая жаркими поцелуями узловатую руку, воскликнула:

— Благодарю вас, сэр, вы всегда были так добры ко мне. Я хотела бы сказать — приходите к нам почаще, сэр, когда мы устроимся, и приводите мистера Лофтуса и дорогую старушку Салли. Я благодарна вам всей душой, сэр, за ваши дивные подарки; а ваши прекрасные советы, сэр, я никогда не забуду, я благодарна вам за напутствие — и как бы мне хотелось доказать, как сильно я вас люблю и почитаю!

Лорд Дьюноран смотрел на них, улыбаясь, однако и у него в глазах стояли слезы. Мужчины, как известно, не слишком любят обнаруживать свою слабость, хотя все знают, что бывают моменты, когда и bonus Homerus dormitat[79]^{223} .

Достопочтенный доктор Уолсингем сделал Дэна Лофтуса своим викарием. Однако время шло, и настал день, когда старый пастырь не смог опекать прихожан; но, по моим сведениям, честный Дэн Лофтус не занял вакантного места священника. Я даже думаю с опаской, что для успешной церковной карьеры потребен задор или хотя бы крупица какого-то мирского интереса. Лорд Дьюноран, отправившийся с дипломатическим поручением в Лиссабон, взял Дэна с собой, а впоследствии Дэн остался в семействе в качестве капеллана, всеми чтимого и любимого. Он имел право неограниченного пользования фамильной библиотекой, сочинял, компилировал и делал все, что заблагорассудится, за исключением двух вещей: он не публиковал свои труды и не женился.

В назначенный срок прекрасная Магнолия осчастливила влюбленного гиганта О'Флаэрти. Одинокое блаженство было не для нее, и надо отдать ей должное: она оказалась одной из лучших домохозяек Чейплизода. Магнолия заставляла фейерверкера отчитываться за каждый шиллинг, заносимый в платежные или расходные статьи; она со знанием дела ведала продовольственным снабжением и виртуозно заправляла