Прочитав описание лежащих в коме, я вздрогнула и машинально свернула текст. Картинка показалась знакомой. Именно так выглядела Злата, когда реликвия показывала ее нам. Но я никак не могла понять смысл происходящего, ведь ее душа-жемчужина была уничтожена. Я постаралась успокоиться и прочитать предание дальше, но руки так дрожали, что я не могла навести курсор и открыть текст.

— Я должна немедленно успокоиться! — шептала я, глядя через стекло веранды на заснеженный двор.

И вдруг я заметила, что через забор прыгает маленькая девочка. Я так удивилась, что отложила ноутбук и вышла на крыльцо. Следы босых ножек вели за дом, и я отправилась по ним, втягивая носом воздух. Никаких подозрительных запахов не ощущалось. За домом был огород. Он тянулся до высокого берега озера и был огорожен плетнем. Тут я снова увидела девочку. Она только что перемахнула через плетень. Зачем я шла за ней? Почему не заподозрила ловушку? Но я была в странном состоянии, словно под воздействием сильного гипноза, и двигалась по следам маленьких босых ног, не в силах остановиться. Я перелезла через плетень, сама не понимая зачем. Рассудок был затуманен. И, видимо подсознательно надеясь, что наваждение пройдет, я обратилась в рысь. Но мое состояние лишь усугубилось, и я помчалась по следам девочки, которые уводили в тайгу. Я неслась как сумасшедшая, не разбирая дороги. Мне казалось, что мое тело больше не подчиняется разуму. Его словно затягивало в какую-то черную дыру, и я летела в нее с такой скоростью, что окружающее пространство превратилось во все сужающийся сплошной коридор, стены которого состояли из слившихся от скорости движения деревьев и кустов. Моя шерсть встала дыбом, я рычала, но остановиться не могла. И вот словно влетела в какую-то пропасть. Растопырив лапы, я пыталась затормозить падение, но грохнулась с размаху на каменный пол, покатилась кубарем и ударилась о стену. Но тут же вскочила и ощетинилась. Я снова тихо зарычала и приняла угрожающую позу. Однако поняв, что никто на меня нападать не собирается, постаралась успокоиться и взять себя в руки.

Я оказалась в какой-то продолговатой пещере без единого выхода. Увидев посередине что-то наподобие помоста и лежащую на нем Злату, не удивилась. Этого следовало ожидать. Удивляла лишь моя собственная беспечность, в результате которой я оказалась в ловушке. Мы были в пещере одни. И я приняла человеческий облик. Приблизившись, склонилась над телом. Слабый свет факела, прикрепленного на одну из стен, освещал мертвенно-бледное лицо. Оно казалось застывшим, словно Злата была трупом. Но легкое трепетание ресниц и подрагивание ноздрей сказали мне о том, что в теле теплится жизнь. Я отлично помнила, как Вой впился в ее шею, но никаких ран на коже не было. Восстановленная, если можно так выразиться, Злата выглядела, как и прежде, великолепно. Черные длинные волосы, разметанные по постаменту, блестели, словно полированный агат, белое лицо с точеными застывшими чертами казалось лицом прекрасной мраморной статуи, изящные и правильные пропорции фигуры ласкали глаз своим совершенством. Сейчас, когда Злата находилась в бессознательном состоянии, она казалась мне идеальным созданием. И странно, что я, лично ее уничтожившая, чувствовала некое облегчение, оттого что вижу ее невредимой. Пусть и в глубокой спячке. Она была удивительно красивой, но странной, восковой, неживой красотой. Этого я не могла не признать.

— Она и правда похожа сейчас на спящую красавицу, — прошептала я.

— Вот только оживить ее может вовсе не поцелуй принца! — раздался позади меня насмешливый голос, и я отскочила в сторону и прижалась к стене.

И тут заметила под ногами брошенные старые джинсы. Я подняла их. Да, это были те самые джинсы, которые я оставила у бабушки и в кармашке которых забыла волосы Златы. И сразу решила воспользоваться ситуацией. Насколько я понимала, речь сейчас шла о моей жизни, так что в ход можно было пустить любые средства. Я подняла джинсы, повернулась и спокойно проговорила:

— Значит, это ты украла мою вещь?

Позади меня стояла девушка настолько молодая, что она никак не могла быть матерью Златы, скорее ее сестрой. Внешне они были очень похожи. Черты лица, черные волосы, большие зеленые глаза, гибкая высокая фигура — все напоминало Злату. При моих словах на лице девушки появилось изумление, затем она расхохоталась.

— Став рысью, ты приобрела наглость? — спросила она и придвинулась ко мне.

Резким движением вырвала у меня из рук джинсы и отбросила их в сторону.

— Тебя все еще звать Лиля? — уточнила она.

— Лилеслава, — ответила я. — А тебя?

— Нора.

— Ты ее мать? — спросила я, кивнув на Злату, хотя ответ был очевиден.

— Да, — сурово ответила она и прищурила глаза.

От ее неподвижной фигуры веяло такой угрозой, что я невольно поежилась.

— Как тебе удалось создать ее заново? — поинтересовалась я, хотя мне хотелось лишь одного — удрать отсюда куда подальше и как можно скорее.

— Ты помогла! — усмехнулась Нора.

— Вот видишь! — оживленно произнесла я. — Если бы я не оставила в джинсах волосы Златы, то…

Нора вдруг закинула голову и расхохоталась. Когда она успокоилась, ее глаза приняли жестокое выражение. Она смотрела на меня тяжелым, неподвижным взглядом.

— Твоя наглость просто поражает, — после паузы сказала Нора. — Ты убила мою дочь и сейчас пытаешься что-то мне доказывать. Ты не понимаешь, что приговорена?

Выдержка начала оставлять меня. Я осознавала, что спастись нет никаких шансов, но и сдаваться без борьбы не собиралась. Поэтому собрала волю в кулак и начала лихорадочно вспоминать все, что знала о черных рысях. Но в голове крутилось только одно: убить оборотня можно, лишь уничтожив его душу. Я понимала, что у Норы на теле спрятана черная жемчужина, но разве я могу ее отобрать? Это невозможно. И еще я четко помнила, что черные все-таки рыси, поэтому должны, как и все обычные оборотни, любить игру. Я подумала, что по этой причине Нора может какое-то время играть со мной, как кошка с мышкой. Но все оказалось намного хуже. Она действительно не собиралась убивать меня сразу, я нужна была ей для других целей.

— Ты не дочитала… — начала Нора, усаживаясь на край постамента. — Но я не могла больше удерживать твое сознание. Это оказалось тяжело, ты ведь не совсем слав, и твоя психика отличается, так