рассчитывал на такую реакцию.

— Что вы сказали? — переспросил он еще раз. — Хорошо, значит, я вытащу его. — Он собрался с духом и стал искать свои инструменты.

Микаэла глянула по сторонам. Толпа любопытствующих собралась под окном, заслоняя и без того скудный свет, проникавший через окно. Микаэла была необычной пациенткой, и это обстоятельство привлекло особенно много людей.

Молодая женщина закрыла глаза. Ей нелегко далось это решение. Но начатое надо довести до конца — чего бы это ни стоило. Это был ее единственный и, может быть, последний шанс завоевать доверие жителей Колорадо-Спрингс.

Тут Сликер со щипцами в руке снова повернулся к пациентке. Микаэла открыла рот, и цирюльник приставил инструмент к произвольно выбранному зубу.

Зуб сидел крепко, и цирюльнику пришлось немало потрудиться. А Микаэле потребовалось невиданное самообладание для того, чтобы пройти через это непосильное испытание.

Наконец цирюльник сделал последний рывок, и коренной зуб Микаэлы оказался у него в щипцах.

Публика на веранде зааплодировала, точно после удачного родео.

Микаэла глубоко вздохнула, собираясь с силами. Потом с трудом поднялась. Колени у нее дрожали, но она быстро взяла себя в руки.

— Спасибо, мистер Сликер, вы очень помогли мне, — произнесла она слегка сдавленным голосом. — Сколько я вам должна?

— Двадцать пять центов, — ответил цирюльник, не сумев скрыть гордость в голосе.

Микаэла вручила ему деньги и одновременно дала маленькую бутылочку.

— Промойте этой настойкой воспаленное место, мистер Сликер, — посоветовала она. — Иначе может случиться осложнение. — Тут Микаэла взяла свою сумку и хотела уже попрощаться.

— А ваш зуб! — В дверях ее задержал один из старых жителей, который все время внимательно наблюдал за операцией. Он протянул ей зуб на ладони. — Неудивительно, что он причинял неприятности, — кивнул он с пониманием и ухмыльнулся во весь свой беззубый рот.

Микаэла взяла свой коренной зуб. Слегка пошатываясь, она прошла под взглядами любопытных к своей лошади.

Микаэла расхаживала по кухне Шарлотты Купер взад и вперед и держалась за щеку.

— Это просто невероятно! — негодовала опекавшая ее подруга. — И вы в самом деле позволили этому хаму вырвать совершенно здоровый зуб! Вам должно быть просто стыдно!

Микаэла села на стул у окна, чтобы с удобством выслушать причитания Шарлотты. Она сама никак не могла решить, не зашла ли она слишком далеко в своем утреннем предприятии. Правой рукой Микаэла держалась за щеку, в которой толкалась боль.

Вдова Купер обернулась к своей гостье. Когда она увидела, что у той явно еще болит щека, на лице появилось сострадание. Но вдруг глаза ее вспыхнули восторженно.

— Ну нет! — воскликнула она. — Я только теперь поняла! Какая отличная идея! Держу пари, ваше мужество произвело на Сликера глубокое впечатление. Он-то ведь точно знал, что зубы у вас не болят. Дать выдернуть себе здоровый зуб — на это и не всякий мужчина решится!

Микаэла слабо улыбнулась:

— Вы так думаете?

— Конечно, — ответила, смеясь, вдова. — Ведь именно мы, женщины, — сильный пол!

Микаэла тоже засмеялась, насколько ей позволяла больная щека. В который раз ее поразили оптимизм и сила духа, исходящие от Шарлотты. И ведь при том жизнь ее была совсем нелегка. Но, может быть, именно бесконечные будничные усилия давали ей удовлетворение и то терпение, с которым она несла свой крест.

— Скажите, Шарлотта, — начала Микаэла осторожно, — когда умер ваш муж?

Шарлотта поставила чашку кофе и помолчала минуту.

— Он жив, — ответила она. Микаэла с удивлением подняла брови:

— Но ведь люди называют вас вдовой.

— Это просто вежливость, — вздохнула Шарлотта. Глаза ее застыли на узоре чашки, как будто бы она там видела что-то давно забытое. — У нас была ферма недалеко от Топеки, — начала она рассказывать. — Когда разразилась золотая лихорадка, мой муж продал ее, не сказав мне ни слова, и притом мою часть тоже. Потом он пришел ко мне и предложил вместе с детьми тотчас отправиться на золотые разработки в Пайкс-Пик.

— Он отказался от надежной, процветающей фермы, чтобы пуститься в такое приключение? — спросила Микаэла недоверчиво.

Вдова Купер кивнула.

— Не зря ведь называли это приключение золотой лихорадкой. Он точно потерял разум. И в самом деле отправился туда. Все, что он выручил от продажи фермы, он взял с собой, и мои деньги тоже. А что мне осталось? Трое детей. — Она помолчала немножко. — К счастью! — улыбнулась она, но тотчас грустно покачала головой. — Хотя тогда это был тяжелый сюрприз.

Микаэла кивнула.

— Могу себе представить, — вздохнула она. — Мой жених никогда не говорил со мной о войне. Казалось, она для него вообще не существовала. Но однажды он появился в нашем доме в полной форме — чтобы попрощаться, как он сказал. И спустя два дня отправился на поле боя. — Микаэла отвернулась от окна. В первый раз после приезда в Колорадо-Спрингс ее мысли с тоской обратились к Бостону.

Вдова Купер посмотрела на свою молоденькую подругу.

— Спустя два дня, — повторила Шарлотта, и глаза ее сверкнули. — Женщинам всегда остается только одно — приспособиться к обстоятельствам. — Она выпрямилась и энергично потерла руки. Потом продолжала своим обычным дружелюбным тоном: — Но не будем попусту терять время. Рассказывайте дальше. Что же случилось с вашим женихом? Почему вы не поженились?

Глаза докторши потемнели.

— К сожалению, у нас уже не было такой возможности. Он не вернулся с войны. — Она сглотнула.

Вдова Купер поглядела на подругу, и сострадание сменило оживленное выражение на ее лице.

— Не играет никакой роли, каким образом теряешь человека, — сказала она тихо. — Прощание всегда тяжело.

И снова шло время, но ни один пациент не посетил Микаэлу. Она жила в своем заброшенном доме, и только поездки в город отрывали ее иногда от будничных забот.

Тем временем она привыкла к жизни на краю цивилизации, как называли друзья и семья Микаэлы ее новую родину. Иногда она даже находила некоторую прелесть в домашних и сельских заботах. И регулярная работа на свежем воздухе сделала свое доброе дело — она выглядела свежей и здоровой и чувствовала себя также гораздо более сильной, чем когда-либо в Бостоне, и способной противостоять всем невзгодам. Даже воспоминание о принятых среди бостонских дам модах потускнело. Теперь она одевалась сообразно нынешнему образу жизни — как для поездки верхом, так и для визита к его преподобию или для иных официальных случаев.

Однажды Микаэла собралась нарубить немного дров. Ночи все еще были прохладные, и не проходило вечера, чтобы она не разожгла камин в комнате.

Вдруг она услышала перестук копыт. Микаэла оторвалась от работы и опустила топор.

На мускулистой каурой лошади к дому подъезжал всадник. Перед домом врача он остановился. Это был Джейк Сликер, конкурент Микаэлы, «зубной врач».

— Доброе утро, мэм, — поздоровался он подчеркнуто дружелюбно и приложил два пальца к широкополой шляпе.