Тяжело дыша, паровоз наматывал милю за милей своего долгого пути по бескрайнему Колорадо. Стояла необычная для этого времени года жара. Разъяренное солнце палило землю. Равнины, покрытые свежей, едва проросшей зеленью, чередовались с зубчатыми горами. Казалось, красноватая пыль этих песчаников рассеяна и воздухе. Кое-где со своих лошадей на поезд поглядывали индейцы, которым этот огненный конь белого человека помешал охотиться.

В купе было душно, в давящей жаре не чувствовалось ни малейшего сквознячка. Молодая женщина в порожном костюме розового цвета прислонилась к бархатным подушкам сиденья и закрыла глаза. Она выглядела совершенно отрешенной от внешнего мира. Стук колес поезда не нарушал ее сосредоточенной задумчивости. Микаэла Куин вспоминала свое прошлое и прощалась с ним, потому что после недавнего принятого ею решения все, чем до сих пор была наполнена ее жизнь, ушло безвозвратно. Лишь одно осталось с ней и будет отныне определять ее жизнь и поступки: любовь к своей профессии.

Микаэла родилась 15 февраля в Бостоне, штат Массачусетс. У отца уже было четверо дочерей, и он мечтал о сыне, чтобы со временем тот стал его помощником и в медицинской практике, и в научных работах. Но вместо мальчика, которому уже приготовили имя Майкл, судьба подарила ему пятую дочь Микаэлу.

Еще в детстве она твердо решила изучать медицину и пойти по стопам своего отца — оправдать надежды, которые он возлагал на младшего ребенка. Но ни в один университет тогда не принимали женщин. И лишь Женский медицинский колледж в Пенсильвании, единственный факультет в Соединенных Штатах, принимал женщин, открывая им дорогу к высшему медицинскому образованию. После того как Микаэла сдала экзамены, доктор Куин, к неудовольствию своей супруги и к изумлению всего бостонского общества, взял дочь к себе в помощники. Это было семь лет назад. За это время Микаэла познала не только премудрости врачебной практики, она поняла, что такое самоотверженность в служении своему делу — пример отца всегда был перед глазами. Отец и дочь стали ближе, теперь их связывала не только глубокая любовь родственников, но и общая профессия, которую оба ревностно любили.

Но Господь не дал их счастью длиться долго — кончина отца осиротила молодую женщину. Едва ли не меньшим ударом для нее был тот факт, что после смерти отца даже старые пациенты перестали обращаться к ней за помощью. В долгие часы одинокого ожидания в своей приемной Микаэла наконец поняла, что даже в таком городе, как Бостон, предрассудки в обществе еще очень сильны. Место женщины — на кухне, а ее медицинские знания в лучшем случае пригодятся ей при родах. И самым удручающим было то, что мать Микаэлы разделяла это мнение.

— Пора бы уже взглянуть правде в лицо, Микаэла. Твой отец, упокой Господь его душу, не оставил тебе в наследство ничего, кроме ложных представлений, — говорила она дочери. — Тебе уже за тридцать! Пришло время подыскать себе мужа и создать собственную семью.

— Я обещала отцу продолжать его дело. Я — врач с дипломом, и это вовсе не ложное представление, а реальность.

— Возможно, этот факт имеет какое-то значение в научном мире, но в нашей повседневной жизни это просто смешно, — возражала мать.

— Значит, я должна найти для себя такую жизнь, в которой это будет иметь значение, — не уступала Микаэла.

Спустя некоторое время в газете «Глоб» появилось объявление, что в маленький городок в штате Колорадо требуется врач. Микаэла тотчас же откликнулась и послала телеграфом описание своих профессиональных знаний и опыта. Не прошло и недели, как преподобный отец Джонсон, священник из Колорадо-Спрингс, в ответной телеграмме предложил ей место врача.

Микаэла была счастлива, что нашелся городок, где нуждаются в знаниях и умениях практикующего врача, где докторов ценят, независимо от того, мужчина это или женщина. Она с радостью видела себя помощницей переселенцев на границе с ничейной землей note 1.

Чем дальше продвигался поезд по пылающему зноем пространству, тем заметнее становилась удаленность от привычного ей цивилизованного мира. Конечно, она знала, что другая культура, другой язык или цвет кожи — не основание для того, чтобы бояться аборигенов или, еще хуже, питать к ним вражду, и все же Микаэла ощутила где-то внутри неприятное чувство, когда, выйдя из почтовой кареты, в которую она пересела на последней станции, увидела вблизи настоящих индейцев. Правительство устроило для коренных жителей на земле, бывшей их собственностью, резервации, где они находились под контролем армии. Если больше двух индейцев появлялись за пределами резерваций, считалось, что они нарушили закон и подлежат наказанию.

Карета вдруг остановилась.

— Добро пожаловать в Колорадо-Спрингс, господа! — воскликнул кучер.

Микаэла осторожно приподняла пыльную занавеску и выглянула наружу. Несколько деревянных домов образовывали что-то вроде площади. Похоже, они находились в самом центре Колорадо-Спрингс.

Вокруг прибывших тотчас собрались жители городка, они приветствовали их, принимали посылки. Очевидно, прибытие почтовой кареты было одним из немногих развлечений в жизни этого захолустья.

Помедлив, Микаэла ступила на подножку кареты и, застыв на мгновение, осмотрелась вокруг. Потом решительно сошла на землю, приподняв свои юбки — это было нелегкой задачей, потому что в правой руке она несла медицинскую сумку немалого объема и веса. Раскисшая земля — последнее напоминание о талом снеге — жадно чавкнула под ногой Микаэлы, и девушка почувствовала, что ее изящный дорожный костюм смотрится здесь слишком вызывающе.

Осторожно балансируя и стараясь не ступать в лужи своими сапожками из тонкой кожи, Микаэла шагнула на веранду перед лавкой, куда носильщики уже поставили ее багаж.

— Извините, — обратилась она к мужчине, стоявшему перед магазином — это, видимо, был его владелец. Он тоже наблюдал за прибытием кареты. — Где мне найти отца Джонсона?

— Внизу, в церкви, — ответил хозяин лавки и внимательно осмотрел Микаэлу. Леди, одетая с бостонским шиком, явно была большой редкостью в Колорадо-Спрингс.

— Как вы думаете, могу я оставить здесь свой багаж, пока не поговорю с преподобным отцом? — спросила осторожно Микаэла.

— Хотя это и пограничная область, здесь живут не одни только воры, — ответил с кислой миной мужчина.

— Я вовсе не это имела в виду, — поспешила исправить положение Микаэла. — Я только подумала, не помешают ли кому-нибудь мои вещи.

Мужчина удивленно поднял брови:

— Вам нечего опасаться, мэм, здесь достаточно места.

Микаэла уже собралась было идти, но тут ее взгляд упал на раскисшую землю. Ничего похожего на мощеные бостонские улицы! Повсюду вязкая грязь. Она решила пройти по открытым верандам домов, хотя это заметно удлиняло ее путь.

Так она обошла почти всю площадь, в том числе и некий дом, назначение которого стало ясным при виде «дам», стоявших перед ним. У Микаэлы было такое чувство, что ее прогнали сквозь строй. И красотки из салуна в своих легкомысленных и слегка поношенных одеждах тоже недружелюбно оглядели элегантную даму.

Перед заведением цирюльника Микаэла споткнулась и едва не упала. Цирюльник откликнулся на это ироническим «Опля!», но Микаэла только поправила шляпку на своих светлых, зачесанных вверх волосах и с высоко поднятой головой пошла дальше.

Когда Микаэла наконец добралась до церкви, она увидела у окна мужчину, стоявшего на лестнице и красившего оконную раму.