Вывший помошник Андропова провалил все, за что отвечал лично, и нагадил даже там, где лично руководил не он. Последней каплей, переполнившей чашу терпения полпреда, был случай с румынским министром обороны. Ревко уже уломал румына на сорокамиллионый контракт, когда на приеме в Кремле к нему подошел Агафонов и лично предложил румыну уложиться в тридцать два миллиона, при условии, что он, Агафонов, получит на лапу пятьсот тысяч.

– Почему бы нам не назначить на это место Ахрозова? – спросил Ревко. – Когда он выздоровеет?

Извольский долго обдумывал ответ.

– Сережа хороший производственник, но плохой политик. У меня есть для него другое место. Я тут подумал и решил, что вполне мог бы передать холдингу права на еще один завод.

Ревко вопросительно наклонил голову. Извольский протянул ему бумаги. Ревко внимательно изучил написанное.

– Это станет предметом очень острых разногласий между Цоем и Бельским, – заметил Ревко.

– Я буду только рад, если между этими двоими возникнут разногласия, – усмехнулся Извольский.

В отличие от Черяги с Извольским, Константин Цой не испытывал никакой проблемы с тем, откуда добыть киллера. Он просто позвал на встречу Степана Бельского и вкратце обрисовал ему ситуацию.

– Ахрозов сделал все, чтобы нас кинуть, – сказал Цой. – Он орал на каждом углу, что разорвет договор, пока это не дошло до Черяги. А теперь, после наводнения, он неуправляем. Он не сдаст ГОКа, пока Извольский жив.

Бельский слушал его молча. Как и всякому хищному зверю, Бельскому не надо было доказывать самому перед собой свою храбрость, и Бельский знал, что в отличие от гражданского лоха, который почти из любого положения может выползти на брюхе, с униженными извинениями, его, Степана Бельского, довольно легко поставить в ситуацию, в которой он будет вынужден стрелять на поражение ровно столько раз, сколько у его противника случится партнеров. И без нужды Степан Бельский старался в подобные ситуации не попадать.

– И что ты будешь делать? Отдашь пленку мусорам?

Цой пожал плечами.

– Зачем? Чтобы все знали, что я сдал нормального парня из-за какого-то пидора? Дело не в том, что буду делать я, а в том, что будешь делать ты.

– Костя, ты начал первый. Ты у него отобрал шахту, а не он у тебя.

– Степан, Сляб убивает наших людей. Если каждый раз, как у тебя отберут шахту, убивать людей – так это никого в России живых не останется.

Степан угрюмо молчал.

Большинство российских бандитов с восторгом выполнили бы просьбу Цоя, потому что чем больше таких просьб поступало от коммерсанта, – тем больше коммерсант начинал от них зависеть. Но Степан Бельский не принадлежал к большинству. Никогда.

– Степан, проблема в следующем: с момента аварии на ГОКе я не контролирую ситуацию. Я не планировал этой аварии. Я не люблю, когда происходят вещи, которых я не планировал.

– Ты прекрасно воспользовался этой аварией, – сухо сказал Степан, – ты обанкротишь ГОК через две недели. Что же касается Афанасия, то если Черяга его убил – Черяга за это сядет.

Спустя три дня после вышеописанного разговора в Москве открылся авиационно-космический салон. Салон посетил премьер-министр Испании и министр обороны Франции. Главной новостью стало заявление французской и испанской делегаций о готовности разместить производство комплектующих для будущего европейского истребителя пятого поколения на некоторых российских заводах: именно так европейцы предпочли описывать ситуацию по проекту «МиГ- Еврофайтер».

Вудущий «Цезарь», он же – «МиГ-1-48 „Сапсан“ тоже, разумеется, был на салоне и отлетал свою программу безукоризненно. Главный конструктор Яша Ященко в один миг сделался телезвездой и раздал не меньше десятка интервью на пару с французским министром обороны. Полпред Ревко вместе с десятком чиновников из „Рособоронэкспорта“ отирался тут и даже дал восторженное интервью о боевых качествах самолета.

Бельский с Майей тоже были на салоне, но когда французский генерал попросил познакомить его с владельцами авиазавода, ему представили Константина Цоя и Фаттаха Олжымбаева, двух вице-президентов группы «Сибирь».

Французский генерал сильно скучал в Москве и с удовольствием принял предложение Цоя поехать вечером в один из модных ресторанов. Разумеется, поехали всей гурьбой: французы, испанцы, русские летчики и Цой. Для министра обороны специально перекрыли дорогу.

Бельский с Майей приехали в ресторан к одиннадцати вечера и смирно сели за столик в углу. Знакомиться с министром Бельский не лез, и вообще вел себя тише воды, ниже травы.

Минут через пятнадцать после приезда Бельского к нему подсел Цой. Он внимательно оглядел Майю, и Майя слегка вздрогнула. Она вздрагивала каждый раз, когда встречалась с Цоем. Каждый раз ей казалось, что на нее глядят не человеческие глаза, а голубая ледышка снайперского прицела.

– Поздравляю, Степа, – сказал Цой, – я, кажется, проспорил пари.

– А о чем было пари? – спросила Майя.

– О МиГе. Никогда не думал, что это возможно. Что ж ты будешь делать, когда отдашь европейцам самолет?

Степан был в хорошем настроении.

– Не знаю. Займусь реформой армии.

– То есть?

– Я бы брал в солдаты только людей с высшим образованием. Поступил в институт – будь добр на полгода в армию. И чтобы тот, кто не служил в армии, не имел права занимать высшие государственные должности. Вот это была бы армия. Элита. А сейчас в нее идут одни дебилы. Не может быть сильного государства, которое охраняют дебилы.

Майя, которая сначала было рассмеялась, внезапно посерьезнела. Цой нахмурился. Он тоже не понимал, шутит Бельский или нет.

Бельский говорил и смотрел вправо, туда, где полпред Ревко о чем-то разговаривал с французами. Французы улыбались и хлопали в ладоши. Судя по всему, Ревко говорил что-то очень приятное.

– А что, – продолжал Бельский – Наймем депутатов. Проведем через Думу закон…

Ревко раскланялся с генералами и через мгновение очутился перед столиком Степана.

– Поздравляю вас, Степан Дмитриевич, – сказал Ревко, – французы в полном восторге. Я, признаться, тоже. Я обещал им, что этот проект получит всемерную поддержку президента. Кстати, вы знаете, что сегодня в арбитражный суд области поступил иск от акционеров Черловского авиазавода?

Степан поднял брови.

– Акционеров… чего?

– Акционеров ЧАЗа. О незаконном выводе активов из принадлежащего им предприятия.

– И кто же эти акционеры?

– В принципе акции принадлежали человеку, которого звали Алексей Курбанов. Но он перепродал их брату вашей очаровательной спутницы.

Степан невольно покосился на Майю.

– Пусть судится.

– Извольский отдал эти акции в федеральную собственность, Степан Дмитриевич. В отличие от вас, владелец АМК придерживается более консервативных политических взглядов и считает, что основные функции государства, – включая разработку самолетов пятого поколения, – не должна выполнять организованная преступность.

– Ну что же, – сказал Степан, – значит, черловский арбитражный суд решит дело не в пользу государства.

Полпред скрестил пальцы домиком.

– Разумеется, – сказал полпред, – суд может решить дело в вашу пользу. Но ведь вопрос не в том, кому достанется завод. А в том, будет ли осуществляться программа «МиГ-Еврофайтер». Нашим спецслужбам не