совещания.

– Так врач же придет.

– А хрен ли он поймет, – отозвался Ахрозов, – только наручники сними, пока врач будет.

– С вами посидеть, Сергей Изольдович? – спросил Сашка.

– Вали отсюда, – ответил директор, – не люблю болеть вдвоем.

Денис появился на комбинате в восемь утра.

Ахрозова в кабинете не было, вместо него на белом кожаном диване сидели двое: замдиректора облэнерго и подтянутый человек лет шестидесяти. У человека были светлые глаза и голубые, словно выцветшие зрачки. В раскрытом вороте белого пиджака виднелась толстая золотая цепочка, а руки были украшены таким количеством вытатуированных перстней, что если бы Денис Черяга не знал трудовой биографии павлогорского вора в законе Мансура, то он тотчас же, по перстням, мог бы ее и восстановить.

Секретарша Люба тоже блистательно отсутствовала.

– Где Сережа? – спросил Денис у охранника.

– Сергей Изольдович заболел, а Любовь Андреевна к нему поехала.

Денис отворил дверь кабинета и сказал:

– Проходи, Мансур. Только сигарету потуши. У Сережи не курят.

Денис неторопливо занял место во главе длинного стола для совещаний. Мансур уселся наискосок от Дениса, а энергетик сел на краешек стола.

– Так в чем вопрос? – сказал Денис.

– В долгах, – сказал Мансур. – По электроэнергии.

– У нас нет долгов. Мы платим все текущие платежи, а предыдущий долг реструктурирован.

– Он реструктурирован не в пользу энергосистемы, – сказал энергетик. Я намерен пересмотреть схему погашения долга.

– Каким образом?

– Я хотел бы получить в его счет заводской Дом Культуры.

– Тот Дом Культуры, где раньше была дискотека, в которой Мансур торговал наркотиками?

Мансур улыбнулся и развел руками.

– Ну я в твои дела не лезу, чем ты торгуешь, Денис Федорыч, – сказал он, – и тебе какое дело, чем я торгую?

– Я что-то не понял, – сказал Денис, – долги кто наделал, Сережа или Брешев?

Брешевым звали прежнего директора ГОКа.

– Брешев, – ответил энергетик.

– Ну так идите к Брешеву и с него спрашивайте. Вон, особняк у него стоит, его и берите.

– Ты на кого залупаешься? – сказал Мансур. – А? Мусор прокурорский? Да я таких, как ты, на зоне на завтрак кушал… Ты как со мной говоришь?

– Я с тобой как бизнесмен с бизнесменом говорю, – спокойно ответил Денис, – хочешь, чтобы я с тобой как мент с уголовником разговаривал? Могу обеспечить.

Мансур молча поднялся, смерил Дениса взглядом, сплюнул на пол и вышел. Энергетик задержался.

– Зря вы так, Денис Федорыч, – сокрушенно сказал он, – люди к вам с деловым предложением, а вы с ними как со свиньями…

Денис молча набирал сотовый Ахрозова.

С заводоуправления Денис поехал к мэру города Павлогорска. Павлогорский мэр относился к новым собственникам плохо. Раньше, во времена беспредела, именно он был разводящим на ГОКе, получал окатыш вместо налогов и указывал, каким именно фирмам им торговать. Теперь вольница кончилась: дружественные мэру бандиты сидели ровно. ГОК давал половину поступлений городского бюджета. Мэр попытался было заставить его платить больше. ГОК вместо этого учредил благотворительный фонд «Павлогорский окатыш» и из фонда этого финансировал все местные детские дома и социальные программы.

Получился параллельный бюджет, над которым мэр был не властен и воровать который ему было нельзя. Люди, получавшие оттуда деньги, были обязаны не городскому бюджету, а непосредственно Извольскому и Ахрозову.

Мэр громко негодовал по этому поводу.

Последний раз он негодовал неделю назад, на крестинах внучки Мансура. Мэр присутствовал на этих крестинах в качестве посаженного отца.

Мэр очень удивился, узнав про проблемы с железнодорожниками и энергетиками.

– Ну, Денис Федорович, – сказал мэр, – с вашей группой трудно работать. А с Ахрозовым особенно. Он на прошлой неделе Мансуру в грызло дал. И вчера человека избил. Это все знают. Бандитские у человека замашки.

Тут на столе мэра зазвонил телефон. Трубка что-то закрякала в ухо мэру.

– Да, Анастас Григорьевич, – сказал мэр, – да, уже приходили. Да. Передам.

Мэр положил трубку. Денис глядел на него с усмешкой.

– Фрол Иванович, – сказал Денис, – знаете, что бывает, когда дергаешь за хвост павлина?

Мэр недоуменно посмотрел на него.

– Нет, а что?

– Можно надергать много красивых перьев. А если дергаешь за хвост крокодила, знаете, что бывает?

Мэр смущенно пожал плечами. Насчет крокодила он, видимо, все себе представлял.

– Вы когда дергаете за хвост, – сказал Денис, – смотрите, кого дергаете, и где ближайший дзот.

Денис приехал в пансионат к Ахрозову сильно встревоженный. Несмотря на свои угрозы мэру, Денис понимал, что в чем-то мэр был прав: Ахрозов вел себя в Павлогорске как фашистский оккупант в белорусской деревне. Несколько месяцев назад, когда на Сергея легла нелегкая задача расчистки авгиевых финансов, его тяжелый характер был скорее плюсом: Ахрозова просто панически боялись.

Не то сейчас. Ту же шахту им. Горького, – да разве посмел бы Фаттах так нагло кинуть АМК без согласия Анастаса? А Анастас разве осмелился бы на такую крутую подлость, если б Ахрозов не съездил его по роже? А вчерашний прораб, о котором доложил начальник охраны комбината? Легко бить прорабов, когда мэр свой и менты свои, а ежели сейчас Мансур заведет к этому прорабу прикормленного мусора, да и расколет прораба на иск?

В разгар промышленной войны тяжелый нрав Ахрозова превращался в безусловный минус. А снять его тоже было нельзя. Коней на переправе не меняют.

Впрочем, как бы сильно Денис не злился на Сергея, злость прошла сразу, как только он шагнул в комнату больного. Тот лежал навзничь в ворохе одеял, закрыв глаза, и из полуоткрытого его рта стекала струйка слюны. На столике возле постели стоял поднос с пузатым чайником. Денис в который раз отметил про себя нарочитую бедность обстановки.

– Господи, Сережа, что с тобой? – ужаснулся Денис.

– Отравился, – угрюмо сказал сидевший в углу водитель. Почему-то все его служащие были преданы Ахрозову по-собачьи.

Ахрозов потянулся к чайнику. Денис поспешно налил ему обжигающе-черный раствор в щербатую чашку.

– Это Горный, – сказал Ахрозов, выслушав рассказ про Дом Культуры и электроэнергетиков, – у него слишком большие обязательства перед ворами. Если он не вернет себе бизнес, его убьют.

– Мансур у Горного в доле?

– Это еще вопрос, кто у кого в доле.

Денис наклонился, поправляя одеяло Сережи, и заметил у ножки кровати двухлитровую опороженную бутылку «Спрайта».

– И что ты предлагаешь делать? – спросил Денис.

Ахрозов повернул к нему красное вспотевшее лицо.

– Так уже было, – сказал Ахрозов, – понимаешь, Денис, у меня так уже было. В Оренбурге. И в Курске. Они все приходят один за другим. Они слетаются, как стервятники на подранка. Каждый хочет свою долю. А