Тишина и спокойствие деревеньки Каменный Рубеж поразили конару Инггрес. Многоуровневое селение с полуразрушившимися домами, кривыми улочками и бесконечными лестницами начиналось сразу за монастырем Плывущей Белизны. С тех пор как она неожиданно встала во главе монастыря, конара начала периодически посещать местную таверну, чтобы пообедать и послушать сплетни. Инггрес остро ощущала уединенность жизни, которая течет за толстыми холодными стенами монастыря. Не желая чувствовать себя затворницей, она считала необходимым быть в курсе всех событий, пусть даже поверхностно и с чужих слов. До в’орнновской оккупации рамаханы считались поводырями всех кундалиан, направляли их и защищали. Те времена давно канули в Лету, и все же конаре Инггрес не хотелось, чтобы рамаханы теряли связь с окружающим миром.

«Черный ворон», таверна, которая нравилась конаре, была старой, с потрескавшимися каменными стенами, почерневшими от дыма и копоти. Массивные потолочные балки тоже потемнели так, что их можно было принять за огромные угольные пласты. В воздухе пахло жареным мясом, а дым затемнял неяркий свет фонарей.

Оставив за спиной освещенную лунным светом ночь, конара Инггрес вошла в душную, пропахшую парами спирта таверну. Как обычно, ее приветствовали громким криком. Каждую ночь в «Черном вороне» проводились турниры по метанию дротика. Игра шла на большие деньги. Возбужденные крики участников и зрителей зачастую заглушали остальные звуки. Многие посетители громко здоровались с Инггрес. Она вежливо улыбалась в ответ и желала доброго вечера. Хозяин тут же провел ее к столику у самого камина, подальше от мишени, которую, словно град, колотили дротики. Кабатчик поспешно вытер со стола остатки мутного ракиса, принес стакан горячего вина со специями и принял заказ, который из-за оглушительного рева толпы пришлось повторять дважды. Кое-как записав заказ, хозяин поспешил прочь, но не на кухню, а в глубь зала, чтобы разнять дерущихся. Широкоплечие, грязно ругающиеся кундалиане больше не могли сдерживать страх, который преследовал их день и ночь, и угощали увесистыми тумаками любого подвернувшегося под руку, представляя, что это в’орнн.

Некоторое время конара Инггрес вслушивалась в чужие разговоры, жадно вдыхая аромат жизни, стараясь насытиться за то недолгое время, которым она располагала. Совсем рядом молодые люди откровенно обнимались, не обращая внимания на окружающих. Внезапно к ним подскочил парень помоложе.

— Что, Терн, развлекаешься? Не боишься, что увидит жена?

Парень покраснел и, не обращая внимания на похабные крики, потащил девушку к выходу. Никто не заметил, как вспыхнула конара Инггрес. Да и кто мог заметить? Только она одна знала, что жгучий стыд погнал ее из монастыря среди ночи.

Вообще-то Инггрес не любила спиртное, а вот сегодня ей захотелось пропустить стаканчик. Обхватив ладонями стакан, конара сделала большой глоток. Ей нужно побыть одной, подальше от Наватира, чтобы собраться с мыслями. В его присутствии конара краснела, сердце начинало бешено биться, а ноги дрожали.

Едва придя в себя после гадания на опале, Инггрес поняла, что пропала. Как бы она ни боролась с собственными чувствами, правда оставалась очевидной — она любит мужчину, который принадлежит другой. И не кому-то, а самой Первой Матери!

Как это могло случиться? Разве она не умеет владеть собой? Конара истово молилась Миине и все же не получила ответа. В тишине Инггрес видела Наватира. Вот он входит в ее келью и сжимает в объятиях, глаза светятся добротой и заботой, а она жадно вдыхает его запах. Она закрывает глаза и, словно слепая, наслаждается необыкновенным ароматом.

Инггрес рыдала, как и в тот момент, когда он вышел из кельи, а она даже не успела его обнять.

Конара взяла себя в руки и покачала головой. Разве можно вести себя словно девочка-подросток?! Наватир никогда не ответит на ее чувство взаимностью, а даже если и ответит, он ни за что не предаст Первую Матерь.

Вино конара допила залпом и чуть не подавилась. Однако огненная жидкость не укротила ее страсть. Наоборот, чувства обострились до предела, ей стало казаться, что Наватир сидит рядом, их бедра переплетаются, его тепло словно жидкий воск перетекает в нее.

Грезившая наяву конара Инггрес едва заметила, как ей подали еду. Нарастающий шум с улицы заставил ее вернуться к действительности. Все посетители бросились из таверны, и конаре пришлось последовать их примеру.

Небо заволокли тучи, сильно похолодало. Растолкав собравшихся, она увидела парня, которого с трудом несли два его товарища.

— Дайте ей пройти, — негромко проговорил кто-то.

— У кого есть фонарь? — спросила конара, и какой-то мужчина посветил, чтобы она смогла рассмотреть пострадавшего.

Краем уха Инггрес слышала шорох — собравшиеся отступили на несколько шагов. Она почувствовала, что все взгляды устремлены на нее. Конара провела рукой по телу парня и, наложив Житницу Земли, окутала живительной силой заклинания. Более детальный осмотр немного испугал Инггрес — она слишком хорошо знала, к каким последствиям обычно приводит рана от выстрела ионной пушки. Наверняка этого молодого человека ранили кхагггуны. Внезапно конаре стало очень грустно — ей вряд ли удастся защитить рамахан. Что ж, она хоть чем-то может помочь. Инггрес усилила действие Житницы Земли и стала рыться в карманах в поисках хоть каких-нибудь трав. Рана была очень опасной. Конара не знала, сможет ли она спасти парня.

— Кто-нибудь видел, как это случилось? — спросила она.

— Мы видели, — выступили вперед товарищи раненого.

— Мародеры?

— Нет, конара. — Один из парней опустился на колени.

— Он выживет? — испуганно спросил второй.

— Принеси мне немного кипятка, — попросила Инггрес, — чем быстрее, тем лучше.

Она повернулась к молодому кундалианину. У парня были длинные вьющиеся волосы и темные глаза.

— Если это не отряд мародеров, то кто?

— Их гораздо больше, чем отряд, конара, — дрожащим голосом рассказывал парень. — Кхагггунов столько…

Ледяные щупальца страха сжали горло Инггрес. Если кхагггуны придут в Каменный Рубеж, она не сможет остановить резню.

Вернулся второй парень с кипятком, и конара всыпала туда травы, растирая их ладонями, чтобы выделились целебные масла. Несколько капель настоя она осторожно влила в рот раненому, а тем, что осталось, промыла рану.

— Куда направляются кхагггуны крыл-адъютанта Вииина? — спросила Инггрес кудрявого парня. — Тебе удалось подслушать?

— Да, конара, — чуть слышно проговорил парень.

— Так скажи, — настаивала она.

Парень вздрогнул, и в его глазах конара Инггрес прочла безотчетный страх.

— Они идут в Плывущую Белизну. Хотят взять монастырь приступом и перебить рамахан.