полуразрушенным каменным забором по пояс высотой скала обрывалась вниз, где смутно виднелись покрытые вереском камни.
- Придется самим выяснять, кто это.
- И как же мы это выясним?
Крис все оглядывался. В темноте что-то блестело, будто металлом, и, подойдя поближе, он разглядел дверь в стене. Это ее ручка блестела.
Он схватился за ручку и повернул ее, затем плечом нажал на обветренные доски двери. Раздался резкий протестующий скрип проржавевших петель. Мгновение спустя они уже вошли внутрь и закрыли за собой дверь.
Внутри пахло мочой и сеном, но, несмотря на это, место имело явно заброшенный вид. Где-то жужжали мухи, пытаясь пробить головой стекло небольшого оконца, сквозь которое просачивался голубоватый свет. Окно выходило на долину. Сумерки сгустили воздух почти до консистенции воды.
- Куда нас, к черту, занесло? - Его низкий голос странно отдавался в пустом пространстве.
- По-видимому, в заброшенный склад, - высказала предположение Сутан, который раньше был конюшней.
Лицо арлекина, которого Крис прижимал к своему боку, было удивительно ясным и проницательным.
Она указала на него рукой.
- Что это?
- А это то, что Терри мне завещал, - объяснил он. - Лес Мечей.
- Значит, он у нас!
- Правда, польза от него будет невелика, если мы отсюда не выберемся.
Теперь они могли рассмотреть остатки стойла для лошади, какие-то коробки, стоящие у стены. Над их головами нависал грязный брезент. Больше в помещении ничего не было. Они бухнулись на пол поближе к углу.
- Сутан, - обратился он к ней, - что там с тобой случилось? Никогда в жизни не видал тебя такой перепуганной.
Она отвела глаза.
- Я хочу помочь тебе.
Терри сказал ей именно эти слова. Как они все-таки похожи!
- Я убила человека, - ответила она, - вьетнамца, который преследовал меня. Крис, меня ужасает, что я могу делать такое.
- А у тебя что, был выбор?
- Не было, конечно.
Он взглянул на ее точеный профиль.
- Тогда дело не только в этом, верно? Я хочу сказать, не только в убийстве.
- Да. - Слезы уже готовы были хлынуть из ее глаз.
- Так в чем же?
Она долго не отвечала, а когда ответила, от ее слов у него пошел мороз по коже.
- Когда это случается, когда я это делаю, я получаю от этого удовольствие.
Он молчал, вслушиваясь в ночь.
- О чем ты думаешь? - спросила Сутан.
В глазах у Криса стояли призраки минувшего. Где-то там, в другой жизни, на больничной койке, лежала Аликс, вся опутанная трубочками с питательной жидкостью. Она любила его, спасла ему жизнь. Как он мог покинуть ее? Она перестала быть просто Аликс Лэйн, приобретши статус символа другой жизни, которая теперь казалась далекой и туманной, как выцветшая фотография в серебряной рамке.
- Я вспоминаю, каково быть молодым.
- Быть невинным, ты хочешь казать?
- Нет, - серьезным голосом ответил Крис. - Не думаю, что мы когда-либо были невинными.
- Ну, тогда невиновными.
- Это не одно и то же, верно?
Он чувствовал себя, как будто вернулся в прошлое. Или нет, сказать так не совсем верно. Это звучит слишком просто. Его ощущение было гораздо более сложным.
Стоявшая рядом с ним Сутан вздрогнула.
- Что с тобой?
- Не знаю. Мне послышался какой-то шум.
В ее голосе запекся страх. Не беспокойся, говорила она ему в художественном салоне. Я могу постоять за себя. Крису было ясно, что сейчас на это рассчитывать не приходится.
Он встал. Теперь он тоже слышал что-то. Подошел поближе к свету. Звук шел откуда-то сверху. Он задрал голову и увидал черную тень, мелькающую среди стропил.
Он вернулся к Сутан, сел рядом, ближе, чем сидел до того.
- Ничего страшного, - успокоил он. - Это летучая мышь.
И сразу почувствовал, как напряжение покидает ее. Он взял ее за руку.
- Не пойму, что это такое происходит со мной, - сказал он, желая как-то отвлечь ее от тяжелых мыслей. Но он сказал это вполне искренне.
- Что ты имеешь в виду? С тобой, вроде, ничего пока не произошло.
- Ну, не скажи. Я вернулся во Францию. Снова нашел тебя. Вроде как вступил совсем в другую жизнь.
- Благодаря Терри.
Он кивнул.
- И даже более того. Будто я занял место Терри, будто через какую-то алхимию я превратился в Терри.
- Это не так. - Она провела пальцем по линии его подбородка. - Всю свою жизнь ты хотел быть им. И теперь тебе кажется, что это свершилось.
- Да ничего такого я не хотел, - огрызнулся Крис. - Просто у всех нас есть какие-то мечты.
- Это точно. Я всегда мечтала быть балериной, - согласилась она. - Я так завидовала этим les petits rats. И еще я мечтала стать великим живописцем, как Монэ. Но я знаю, что мне не дано ни то, ни другое. - Ее лицо, напряженное и кажущееся бледным в этом освещении, будто светилось. - Но ты был не прав, говоря, что мы никогда не были по-настоящему невинными. Мы с тобой были. В то далекое лето, когда мы могли довольствоваться нашими мечтами. Теперь это невозможно. Я, например, точно знаю, кто я такая, на что я способна и на что неспособна. Мне никогда не быть балериной и никогда не рисовать так, как мне бы того хотелось.
- Но это ведь ничего не меняет!
- Нет, меняет, - возразила Сутан. Слезы струились по ее лицу. - Любишь ли ты меня, как прежде, зная, кем я стала?
- Давай сейчас не будем лезть в эти дебри.
- Почему не сейчас? Чем тебе это время не подходит?
- Ты не права. Я вовсе не хотел этого, - в голосе его прозвучали жалкие нотки.
- Нет, права, - упорствовала она. - Ты хотел этого еще как! Вот только не ожидал, что получится из этого.
- Не надо так говорить. Сутан, - такие слова разрушают душу почище убийства.
- Именно это притягивало нас друг к другу тогда, - говорила она, не обращая внимания на его замечание. - Мы оба страдали от недовольства собой. В то лето, когда ты думал, что хочешь бежать от войны, на самом деле ты рвался к ней. - Она посмотрела ему прямо в лицо. - Спросишь, почему? Да потому, что твой брат Терри воевал. Спросишь, ну и что из этого? Как это на тебя повлияло? А я тебе скажу, что, если бы ты побольше думал о том, чего ты хочешь, и поменьше о том, чего ожидают от тебя, ты был бы более счастливым. Во всяком случае, более довольным собой, своим жребием.
- Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, - возразил Крис. - Мне никогда не надо было никому и ничего доказывать.