ветерок приятно обдувает потное тело. Дышится легко — это не под палубой сидеть взаперти.

Прошел боцман, придирчиво осмотрел палубу, не сделал ни одного замечания. Хвалить не стал, но разрешил немного покурить.

— Хорошо идем, — произнес один из матросов, потирая усталую спину.

— Да, ветерок попутный, — откликнулся другой и, указав на белые гребешки невысоких волн, добавил — «Кошачьи лапки» нас так в корму и толкают.

— Подожди, скоро появятся «капитанские дочки», у меня уже начинает ломить кости.

— Вот тогда Сумасшедший Дик прикажет поставить все паруса, и мы помчимся стрелой.

— Что это за «дочки»? — спросил Иван.

Начал постепенно осваиваться на корабле и заводить знакомства с новыми товарищами. Слишком многое здесь было непривычным и казалось опасным. Но сильнее всего угнетал непривычный простор океана… Атлантика. На глобусе она протянулась широким поясом с севера на юг, разделила Старый и Новый Свет… Страшно подумать, что ты находишься за много дней пути от твердой земли. Над тобой лишь небо с облаками, а под тобой холодная бездна. Вспомнил, как болтался на балтийской волне, лежа на крышке люка. Но там родное море, Балтика. А здесь… Поневоле оробеешь, захочешь перемолвиться словом с людьми. Они, видать, привычные.

— Впервые на «синей воде»[28]? Где раньше бывал? — откликнулся один из матросов. Услышав ответ Ивана, объяснил. — Когда портится погода и ветер крепчает, эти «капитанские дочки» одна за одной прямо на палубу лезут. Не убережешься, унесут с собой. Вначале страшно, но привыкаешь.

— Настоящий страх придет, когда, увидишь «волну-убийцу», — добавил кто-то. — В океане она поднимается до ста футов[29], брызги летят выше мачт. Если рулевой зазевается, корабль расшибет в щепки.

— Страшно!

— Мы привычные. Родились меж четырех морей![30]

— Ничего, похлебаешь нашей «сивухи»[31], станешь настоящим соленым смоляком.

— За работу, парни! — из люка показался один из помощников боцмана. — А ты, новичок, со мной. Явиться к старшему канониру!

Старина Билл, по прозвищу Громобой, встретил Ивана настороженно. Этот широкогрудый седой моряк, со следами ожогов на лице, стоял у открытого орудийного порта в окружении других канониров.

— Старший лейтенант и боцман говорят, что ты разбираешься в нашем деле. Ну-ка заряди эту пушку. Дистанция до цели 500 ярдов[32].

— Чтобы накатить корабельное орудие, мне нужно еще два человека.

— Это верно. Бери вот этих.

Вспомнились Ивану уроки на «Сирене» и артиллерийские учения в Навигационной школе. Но все операции проделывал неспешно, старался не ошибиться. Из дульного отверстия вынул заглушку, банником прочистил ствол, вложил заряд, который положен для заданной дистанции, дослал его прибойником. Потом вложил ядро, опять дослал, плотно забил пыжом и взвел кремневый спусковой механизм у запального отверстия. Не забыл выложить стальной шип, которым следует быстро перекрыть запал, чтобы во время выстрела пороховые газы не выходили через это отверстие и не портили орудие. Оставалось только дернуть за спусковой шнур.

— Господин старший канонир, разрешите выкатить орудие в порт и произвести выстрел!

— Обожди, сегодня будем проводить учения, настреляешься. Лучше скажи, какой угол установишь на дистанцию в тысячу ярдов?

Ответ не вызвал возражения. Вопросы о типах пушек, порохов, боеприпасов и некоторых премудростях артиллерийской науки также не остались без ответа. Краткий рассказ об удачном выстреле и захвате пиратского судна на подходах к Копенгагену все выслушали со вниманием. Откровенное признание того, что точное попадание было случайным, понравилось матерым канонирам.

— Хорошо, что ты грамотный — среди наших моряков это большая редкость, — Билл задумался, потер свой малиновый подбородок, на котором не росло ни единого волоса. — Запомни, что на купеческих судах служба совсем другая. Сам видишь, что фрегат построен так, что на нем нет ничего лишнего, а на палубах можно разместить много пушек. Мы, англичане, не любим рубиться в абордажных боях, стараемся победить без лишних потерь, с помощью артиллерии. Возьми наш линейный корабль «Повелитель морей». Он имеет 104 пушки и одним залпом может выпустить тонну чугунных ядер. Мы целимся в корпус противника так, чтобы продырявить его и потопить. Французы же обычно целятся в мачты и паруса, а потом лезут на абордаж. Их корабли быстроходней наших, но если дать им отпор, то уходят. Как они сами говорят — «кто сегодня сразился и бежит, тот будет жить и завтра». Понял?

— Так точно, господин старший канонир! Пушки — ударная сила военного корабля!

— Молодец. Встанешь к пятой пушке на место Боба. Он был слишком горячим парнем. Всегда спешил с выстрелом, но имел глазомер.

— Зря он бросился на «голенастых» с ножом, — произнес кто-то.

— После килевки он совсем оглох и почти ничего не видит. Теперь годится только на подноску ядер.

— Ну, пушкари, все тугие на ухо.

— Хватит болтать, все по местам. Как только подойдет Джимми, начнем учение, — распорядился старина Билл.

— Кто такой Джимми? — спросил Иван. — Он старший артиллерист?

— Эх, ты, торговая простота, — старший канонир широко улыбнулся, показав свой наполовину пустой рот. — И не пялься на меня. Лицо взрывом опалило, а зубы выпали от цинги. Тогда нас еще не заставляли лимоны сосать, все обходились протухшей квашенной капустой… Отвечаю, все должности на корабле для простоты имеют свои неофициальные названия. Старший лейтенант — это Джимми, священник — Чарли, плотник — Чиппи, простой матрос — Джек. Ты же переводишься в пушкари, драить палубу и работать с парусами будут другие. У них вахта четыре часа и через четыре часа отдыха опять вахта. У тебя сон ночью, работа днем, но готовность к стрельбе круглые сутки! Смотри, чтоб пушка сияла, как невеста перед свадьбой!

— Тише, Громобой! Тише. Так орешь, что всю рыбу в океане распугал, — по трапу спускался мистер Франклин. — Как нашел новичка?

— Способный парень, сэр! Есть знание и немного опыта. Может не просто палить, а стрелять со смыслом. Но еще нужно драить и полировать, чтобы довести до полной готовности!

— Очень хорошо. Начинайте учения!

С пятой пушкой и ее расчетом пришлось знакомиться в ходе учебных стрельб. Ребята оказались толковые, своего нового начальника встретили сдержанно, присматривались. Канонир с соседнего орудия также не спускал глаз, указывал на ошибки. Часто появлялся и сам Громобой, кратко объяснял задачи, давал советы. Пару раз подходил старший лейтенант, одобрительно кивал. После учений принес замусоленную книжечку с наставлениями по стрельбе, приказал ознакомиться.

Вечером перед отбоем собрались всем расчетом, пригласили Громобоя и соседей. Иван раскошелился на пиво и ветчину (буфетчик выложил самую свежую, хотя и с душком). Оказалось, что между пушечными портами на внутренней стороне корабельного борта, под развешенными абордажными палашами, топорами и пушечными банниками, у парней приспособлен шкафчик с посудой, кое-какими припасами и приправами. С подволока[33] спустили столик и устроились при свете свечи. Кому не хватило места, те оседлали соседние пушки. Сидели вольно, многие распустили волосы по плечам, чтобы голова отдохнула от косички, туго заплетенной и густо промасленной, в которой не может завестись никакая живность.

Хорошо поговорили, послушали рассказы Громобоя и других старослужащих. А Иван был торжественно принят в Клуб пушкарей левого борта.

Утром на поверхности океана все увидели красные буи и длинные вереницы поплавков. Вскоре можно было различить и флотилию небольших рыбачьих судов под красно-бурыми, хорошо заметными издалека парусами. Над ними с пронзительными криками кружили стаи чаек. Они то и дело стремительно падали к