перевела взгляд на группу Джилла. Среди ржавой пустыни появлялись теперь и другие глаза, невысокие темные горбы начали сползаться к лже-термитнику.

Но Джилл по-прежнему сжимал в руке куртку Фреда. Держа ее, словно плащ тореадора, он потихоньку подымался по пандусу, а Джордж и Кину Сун буквально волокли Фреда.

— Боже, мы погибли или как? — проскрежетал Джордж.

— Добро пожаловать обратно в мир все еще живых, — поздравил его, не оборачиваясь, Джилл. — Разве это не лучше того мертвого места, где ты был всего несколько часов назад? Разве за это не стоит сражаться?

— Я ведь не прекращаю сражаться, не так ли? — огрызнулся Джордж. А Джилл подумал: «Ну, хоть что-то хорошее», — надеясь, что оно окажется не последним.

Но ржавчервь применил новый трюк, которому он, вероятно, научился у Анжелы и Миранды. Вцепившись челюстями в край пандуса, он оторвал кусок спрессованной ржавчины размером с небольшой автомобиль. И поместив его на пути добычи, толкал этот кусок головой, пока вся масса не заскользила вниз. Группа Джилла метнулась в сторону, дав стремительно разрушающейся массе пронестись мимо в шлейфе пыли.

Но ржавчервь решил повторить свой фокус. Отхватив от пандуса второй кусок, он поднял голову и...

«Шмяк!» Один его глаз погас, разлетевшись на кристальные осколки!

Червь дернулся, отшатнулся, выронил свой ржавый полезный груз в провал и с силой затряс головой из стороны в сторону. А затем застыл, медленно и угрожающе повернул голову, сфокусировал оставшийся глаз в наведенный на четырех людей плотный луч. И очень неторопливо наклонил к ним свою безобразную голову.

Вот только на сей раз он вместо того, чтобы шарахнуться от куртки Фреда, продолжал надвигаться.

«Шмяк!» И вылетел и другой глаз. И теперь Джилл понял, куда он вылетел, и кто ему в этом поспособствовал.

Он не осмелился надеяться, не посмел узнать тот первый выстрел, но теперь-то поверил, что правильно понял причину. Червь пустился в бешеный пляс — мучительной боли, агонии, сорвался с пандуса и рухнул, свертываясь в спираль и снова разворачиваясь, выдавая дуги прыгающего электрического огня и грохоча между пандусами.

Там, внизу, он бился, словно искалеченная змея.

А на самом верху пандуса вместе с Анжелой и Мирандой стоял Джек Тарнболл, грозя оружием охровому небу и крича, как сумасшедший:

— Давайте, спешите сюда, ребята! Вы пока еще не пища для червей!

Да, они ей не стали, а вот покалеченный ржавчервь — стал. Потому что когда группа Джилла присоединилась к остальным на карнизе и все скрылись с глаз долой, то черви из пустыни прорывались сквозь красную волну последней дюны, сползаясь к провалу между пандусами.

И лязганье, струи ржавчины и звуки жестокого уничтожения поведала им о драматической судьбе ослепленного червя. Возня какое-то время продолжалась.

— Нам пора сваливать, — высказал свое мнение рослый спецагент.

Джилл посмотрел на него — грязного, оборванного, дьявольски измотанного, и на обнявшую его Миранду и деланно удивился:

— Чего? Но ты же только-только прибыл... слава Богу! Где ты, черт возьми, был, Джек?

— В кино, — ответил Тарнболл. — О, и в паре других мест тоже. Позже расскажу. Но пока вы расскажи мне кое-что. Через которую дверь уходим, и кто же будет стучать?

— Давай затащим Фреда в одну из этих пещер, посмотрим, чем ему помочь, и малость поразмыслим, — предложил Джилл.

— Ладно, но не в эту, — согласился спецагент, уводя их всех от ближайшего входа. — Это как раз та, из которой я только что вышел. И, ей-ей, не собираюсь возвращаться туда!

Изумительное дело, Фред пришел в себя, пока его несли в глубину одной из множества мелких пещер в основании этой имитации гнезда. Пещеры или, правильнее сказать, туннели, являлись ходами к дверям. Что же до того, в какую дверь входить или через какую скрываться, то выбор принадлежал тестируемой группе, хотя в данном случае «образчиков» это мало интересовало. Они уже пришли к выводу, что в игре сама по себе дверь не так важна, как тот, кто стучится в нее.

— Так что же, собственно, тут происходит? — открыл глаза Фред и поднял взгляд на Тарнболла. А затем разинул рот от изумления:

— Джек? Ты вернулся навек!

— А ты еще и поэт? — усмехнулся спецагент. — И я просто без ума от твоего загара.

Лицо и кисти рук пилота расчерчивали крест накрест несильные ожоги: шрамы от «вкусовых почек» ржавчервя, словно Стеннерсли с ходу врезался в электрифицированную проволочную сетку ограды.

— Где моя куртка? — Фред задрожал, ему помогли встать на ноги. Он немного пошатал, а затем оперся на стену из свернувшейся ржавчины. — Тот ржавчервь?..

— Проглотил твою куртку, — кивнул Джилл.

— Но не схватил тебя, — утешил его Джордж. — Или, во всяком случае, проглотил, но тут же пожалел об этом.

— Где мы? — хотел знать Фред. — В какой-то пещере?

— В некой пещере с дверью, — уточнил спецагент. — Всего несколько минут назад я прошел через точно такую же. — Он порылся в карманах в поисках спичек, нашел и зажег одну.

Теперь уже надвигалась настоящая ночь. Серебристый свет шарикоподшипниковых звезд немного озарял вход в туннель, но здесь, в глубине пещерки, царила темнота, как в шахте. При свете горящей спички Тарнболла (из коробка с надписью на этикетке «Альт Дойчехаузе, Берлин») они осмотрели дверь: затычку из серой окалины пяти-шести футов в поперечнике, заполнявшую конец туннеля также плотно, как пробка бутылку.

Никакого дверного молотка и никакого номера, но они знали, что это, несомненно, дверь. Анжела, Джилл и Тарнболл уже видели подобные двери.

— Это дверь? — в голосе Миранды звучало сомнение. — Но если да, то как же мы постучимся?

— Просто толкнем или упадем на нее, — объяснила Анжела. — Именно так она сработала в прошлый раз.

— И теперь моя очередь, верно? — догадался Фред. — Ох!

Все посмотрели на него.

— Лицо, — показал он, осторожно касаясь себя. — Чертовски саднит.

— Но оно тоже быстро заживет, — заверила его Анжела. — Ведь это же Дом Дверей, не забыл?

Фред кивнул.

— И я просто съехал по «змейке», по действительно большой бляди! — И хотя он выплюнул эти слова с чувством, дамы и не подумали жаловаться.

Свет погас, и Тарнболл зажег новую спичку.

— Итак, что же происходит? — осведомился он.

— Мы ждем Фреда, — ответил Джилл. — Очередь теперь, по-моему, его и...

— Погоди, — остановила его Анжела. — Я тут кое о чем подумала.

Все посмотрели на нее, и спецагент предложил:

— Присядем. Я хочу сказать, если уж нам предстоит поразмыслить, то давайте устроимся поудобней, правильно? Честно говоря, я смертельно устал.

— Равно как и я, — согласился Джилл. — И это относится к нам всем. Ладно, присядем, но сколько у тебя спичек? Они — единственное освещение, какое у нас осталось. Во всяком случае, в этом месте. — И в самом деле, они испытывали недостаток не только в свете; у них вообще почти ничего осталось. Пистолет- пулемет и клешневое оружие спецагента, сумка-баул с подбитым глазом скорпиона и отрезанной антенной, их потрепанная одежда, вот и все.

— Я прихватил три-четыре коробка, — успокоил его спецагент. — Не беспокойся, они у нас пока не иссякнут. На несколько минут-то их точно хватит. Я буду их беречь. Ладно, Анжела, выкладывай. Но давай