— Ладно, ладно, — оборвал он дочь. — Никому это не интересно.

— Пусть тот, кого никогда не тошнит, первым вы...

— Прекрати сию же минуту, Джоуди.

— Вернемся к сути дела, — вмешалась Шарон, — значит, некоторые из взломщиков, проникших в дом Кларков прошлой ночью, воняли, как дохлые крысы, правильно я поняла?

— Совершенно верно, — подтвердила Джоуди. — И я убеждена, что запах исходил не от кожаных штанов. Потому что я даже не могу сказать, в чем был одет толстяк. Какой-то он весь косматый, словно в лохмотьях, но вонь такая же, как и от коротышки.

— Значит, ты считаешь, что дело не в одежде? — подытожила Шарон.

— Вот именно.

— Тогда чем мог быть вызван запах? — не сдавалась та, словно хотела доказать свою способность контролировать свои эмоции, несмотря на столь мерзкую тему.

— Не знаю, что и подумать. Ну разве что это были зомби.

— Никакие это не зомби, — ввернул отец.

— Знаю, — обиженно фыркнула Джоуди. — Тогда почему у них такой запах?

— Узнаем, когда возьмем одного из них, — буркнул отец, и несколько секунд они ехали в полной тишине. — Сегодня в доме Цоллеров я ничего подобного не ощутил. Все как обычно. Ничего, что бы навело на воспоминания о разлагающемся трупе.

— Стрелок должен был быть одним из них, — задумчиво произнесла Шарон.

— Может, я просто ничего не уловил или запах успел улетучиться. Или вонь, на которую обратили внимание дети, появилась чисто случайно и, в общем, для них не характерна. Не исключено, что перед визитом к Кларкам они каким-то образом избавлялись от начавшего портиться трупа.

— Или они от него не избавились, — вставила Шарон, — и он был с ними. Может, специально его оставили.

— Зачем это им мог понадобиться труп?

— В качестве талисмана, например, — предположила Шарон.

Отец рассмеялся.

— В полиции, наверное, все такие психи! — воскликнула Джоуди.

— Это сущая правда, — глухим голосом протянул отец.

— Эй, — подхватила Шарон, — а ты знал Психа Филана?

— Ты шутишь? Какой же он псих? Нет, он бы обиделся. Он был невменяемым. Ты слыхала о тех временах?..

И началось.

Бойцы вспоминали минувшие дни...

Джоуди завороженно слушала легенды о Психе Филане, затем всякую всячину о неудачных арестах, об изумительных тупицах, о случаях чудесного спасения от неминуемой смерти, о шутках, объектами которых становились коллеги-полицейские, о встречах с разными чудаками, о необычных смертях, которые были ужасны, но вместе с тем и вызывали улыбку.

Но, чтобы хорошо все слышать, Джоуди пришлось сдвинуться на самый краешек сиденья, сильно податься вперед и повиснуть на вытянутых руках, закинутых на передние сиденья. Так ей удавалось окунуть голову в самую гущу событий и не пропустить ни одного слова столь интересной беседы. Вскоре, однако, появилась боль в мышцах рук и стали неметь спина и затылок. Казалось, стали оживать и давать о себе знать все старые болячки: порезы, ссадины, царапины и синяки.

Наконец Джоуди не выдержала. Со стоном она отвалилась назад и удобно развалилась на сиденье. Потом захотелось прилечь.

— Па, ничего, если я положу автомат на пол?

— Конечно, только не стреляй из него.

— Одного раза мне хватило, — призналась она, доставая «моссберг» из-под одеяла и осторожно укладывая его на полу.

— Моя винтовка не мешает? — поинтересовалась Шарон, оборачиваясь.

— Нет, все нормально. Но это придется выложить. — Она сунула руки в карманы куртки и достала из одного пистолет, а из другого запасную обойму и пачку патронов.

Когда она раскладывала все это на полу рядом с автоматом, Шарон неожиданно спросила:

— Тебе нравится оружие?

— Как сказать.

— Она обожает свой маленький «смит-энд-вес-сон», — подмигнул отец.

— Что ты такое говоришь, па. Это всего лишь вещь. — Обращаясь к Шарон, она добавила: — Хотя я действительно получаю большое удовольствие от стрельбы из него. Я вообще люблю стрелять, но только не из таких огромных пушек. Бывает больно — а это мне не нравится.

— Да, понимаю, о чем ты, — улыбнулась та, — у меня дома «винчестер-магнум» модели «паркер-хэйл», 300-мм. И после каждого выстрела из него на плече остается безобразный синяк.

— Тогда зачем ты к нему вообще прикасаешься?

— Нравится.

— Ощущение силы, — вставил отец.

— Вот именно.

— Я сразу понял — в тебе есть что-то привлекательное, — добавил он.

Шарон залилась смехом.

— Я рада, что хоть что-нибудь.

— Может, и еще что-нибудь.

— О Боже.

— Нельзя ли потише, — вяло произнесла Джоуди и неожиданно для себя зевнула.

— Кто-то, кажется, засыпает, — нараспев протянула Шарон.

— Да, я немного полежу. — Поджав колени, Джоуди улеглась на сиденье. Просунув ноги под прислоненное к спинке ружье, она уперла их в дверцу.

— Удобно? — поинтересовалась Шарон.

— Ага.

Отец повернул голову.

— Па! Следи лучше за дорогой.

— О'кей, спи спокойно, милая.

Из-за сиденья показалась рука Шарон и изящно взмахнула в воздухе, сделав несколько легких поглаживающих движений сомкнутой кистью. Словно ей желала спокойной ночи или махала на прощание маленькая робкая девочка.

Открыв глаза и обнаружив себя на заднем сиденье автомобиля, Джоуди не сразу сообразила, куда они едут, но затем вспомнила об исчезновении Энди и, несмотря на слабость, поднялась.

Вел машину отец. Шарон сидела рядом и смотрела в окно. По радио тихо звучала песня «Танец» в исполнении Гарта Брукса.

Шоссе было почти пустым, а вокруг простирались огромные пустыри, изредка перемежаемые одиночными строениями. Определенно это уже были не пригороды, но еще и не пустыня.

— Где мы?

— Подъезжаем к Кабазону, — ответил отец.

— Правда?

— Ты прилично покемарила.

— Мы как раз обсуждали, будить тебя или нет. Ты ведь не хотела бы пропустить динозавров, — вставила Шарон.

Она была права: проспать такое было просто непростительно.

— Они превосходны, — согласилась Джоуди.

— Вы возле них когда-нибудь останавливались?

— Ага, пару раз. Даже заходили в одного из них.