звонке из посольства тут же будет доложено в мой кабинет – спасибо полковнику.

– А подслушать ее разговоры нельзя? – прервал его Дру.

– Слишком рискованно, да и нет времени перепрограммировать телефоны. Она, конечно же, о такой тактике знает и обязательно устроит проверку, а узнав о прослушивании телефона, поймет, что за нею следят.

– Точно так же, как ты установил, что мой телефон на фиксаторе, Дру.

– Встречи в определенных местах, – кивнул Лэтем. – Ладно, вы ее обложили. А если ничего не произойдет?

– Тогда ничего не произойдет, – ответил Моро. – Но это было бы очень странно. Не забывайте, за очаровательной внешностью скрывается фанатик, безоговорочно преданный своему безумному делу. И вот сейчас, когда она находится в часе от границ святого рейха своей мечты и добилась столь многого в деле всей своей жизни, ее эго потребует определенного удовлетворения. Я бы даже сказал, шумного одобрения, поскольку у Детей Солнца должно быть гипертрофированное представление о собственном «я». И соблазн тоже будет гипертрофированный. Я полагаю, что в отсутствие посла она непременно на что-то решится, и мы еще больше о них узнаем.

– Надеюсь, вы правы, – нахмурился Лэтем, увидев, что к ним приближается официант с двумя бутылками и бокалами на подносе.

– Хозяин всегда приносит мне на пробу свои последние приобретения, – тихо заметил глава Второго бюро, пока официант откупоривал бутылки. – Если предпочитаете что-то другое, скажите, пожалуйста.

– Нет, все прекрасно. – Дру взглянул на Карин, и они оба кивнули.

– Можно вопрос? – спросила де Фрис, когда ушел официант. – А если Дру прав и ничего не произойдет, мы могли бы вынудить Жанин что-то предпринять?

– Каким образом? – спросил француз. – A votre sante,[115] – тихо добавил он, поднимая бокал. – За всех нас… Как вы себе это представляете, дорогая Карин?

– Пока не знаю. Может, через антинейцев. Я их знаю, и они меня знают. Немаловажно и то, что они очень уважали моего мужа.

– Продолжай, – сказал Лэтем, глядя на нее в упор. – Но имей в виду, Соренсон не уверен, что зараза их не коснулась.

– Ерунда.

– Возможно, но у старика Уэсли редкое чутье – такое, наверно, еще только у Клода и, может быть, у Витковски.

– Вы слишком великодушны в отношении меня, но за своего друга Соренсона могу поручиться. Сказать, что это блестящий талант – значит ничего не сказать.

– Он то же самое говорит о вас. А еще он сказал, что вы спасли ему жизнь в Стамбуле.

– Спасая при этом свою, надо было бы ему добавить. Но вернемся к антинейцам, Карин. Как бы нам их использовать, чтобы спровоцировать жену посла на неосторожный шаг?

– Не представляю, но данные у них о нацистах обширные. Они докопались до имен, шифров, способов вступления в контакт; в их картотеке тысячи секретов, но они ими ни с кем не делятся. Но тут, однако, может быть исключение.

– С какой стати?

– Да, действительно? – спросил Моро. – Судя по тому, что мы узнали об антинейцах, они в самом деле никакой информацией не делятся. У них независимая разведывательная организация, не подотчетная никому и ни перед кем не отчитывающаяся. С какой стати они изменят своим правилам и покажут картотеку посторонним?

– Да не картотеку, а лишь выбранную по собственному усмотрению информацию. Может, просто способ связи через код для чрезвычайной ситуации, известный зонненкиндам, если такой код вообще существует.

– Вы плохо нас слушаете, леди, – сказал Лэтем, наклоняясь вперед и нежно касаясь забинтованной руки Карин. – С какой стати они пойдут на это?

– Да потому что у нас есть то, о чем они не знают, – прямо здесь, в Париже, настоящий зонненкинд, видный как на ладони. Я сама переговорю с ними.

– Здорово! – прошептал Дру, откинувшись на стуле. – Отличная приманка!

– В этом что-то есть, – сказал глава Второго бюро, внимательно глядя на де Фрис. – А не потребуют ли они доказательств?

– Потребуют, и я думаю, вы их сможете предоставить.

– Каким образом?

– Прости, дорогой, – Карин смущенно взглянула на Лэтема, – но антинейцы как-то уютнее чувствуют себя со Вторым бюро, чем с ЦРУ. Это чисто европейское пристрастие, и за этим больше ничего не стоит.

Она обернулась к Моро.

– Короткая записка на вашей почтовой бумаге – дата, время, гриф секретности, – где указано, что мне доверено описать разворачивающуюся операцию по наблюдению за выявленным в Париже высокопоставленным зонненкиндом, не открывая имени, пока вы не дадите на то согласия. Этого должно быть достаточно. Если они захотят сотрудничать, мы перейдем на скрэмблер, и я позвоню вам по частному номеру.

– Пока все безупречно, – сказал Моро с восхищением.

– Не все, – возразил Дру. – Предположим, Соренсон прав, и хоть один нацист да внедрился к антинейцам. Тогда ей можно гроб заказывать, а я этого не позволю.

– Ну пожалуйста, – сказала де Фрис, – тех трех антинейцев, с которыми мы с тобой встречались, я знаю с тех пор, как приехала в Париж, и двое из них были связными Фредди.

– А третий?

– Ради бога, милый, он – священник!

Вдруг с мостовой за цветочными корзинами раздались крики. Хозяин бросился к их столику и резко сказал Моро:

– Там что-то случилось! Вам надо уходить, вставайте и идите за мной!

Все трое поднялись и прошли за хозяином не больше трех метров, когда тот нажал на скрытую кнопку и последняя корзина с цветами открыла проход.

– Бегите на улицу! – крикнул он.

– Вино было превосходным, – бросил на ходу глава Второго бюро.

Они с Лэтемом, подхватив Карин под руки, выбежали в освободившийся проход.

Привлеченные криками, раздавшимися в толпе у входа в кафе, все трое обернулись и мгновенно все поняли. Карин ахнула, Моро закрыл от досады глаза, а разъяренный Лэтем выругался. Свет от фонаря падал на ветровое стекло незарегистрированной машины посольства, освещая водителя за рулем. Он изогнулся на сиденье, со лба на лицо лилась кровь.

– Господи, они повсюду, а мы их не видим! – крикнул Дру, ударяя кулаком по столу. – Как они нашли меня?

Клод Моро молча стоял у окна, глядя на улицу.

– Не вас, мой друг, – тихо сказал он, – не полковника Уэбстера в военной форме, а меня.

– Вас? Мне казалось, вы говорили, будто в Париже почти никто вас не знает, – резко прервал его Дру. – Вы ведь такой незаметный, да еще с обширной коллекцией головных уборов!

– Дело вовсе не в том, что меня кто-то узнал. Их заранее известили, где я буду.

– Как же так, Клод? – спросила де Фрис, сидя на постели в номере отеля «Бристоль», куда они решили перебраться и куда прошли каждый отдельно.

– Зараза проникла не только в ваше посольство. – Моро повернулся к ним от окна с выражением печали и злости на лице. – Мой офис тоже скомпрометирован.

– Вы хотите сказать, что в непогрешимом Втором бюро есть вражеский агент и, может быть, не один?

– Дру, ну зачем ты так? – сказала Карин, укоризненно качая головой, тем самым давая ему понять, что