парижскому времени, 3.30 в Лондоне и 10.30 накануне вечером в Вашингтоне – на самое удобное, самое темное время суток. Пока это все подробности, которые я могу довести до вашего сведения.
– Этого больше чем достаточно, мой фюрер, наш Зевс! – воскликнул Аксель Шмидт, мультимиллионер и международный магнат в области электроники, укравший большую часть своих высоких технологий у других фирм.
– Предвижу проблему, – сказал крупный мужчина с такими огромными ногами, что по сравнению с ними стул под ним казался детским. Лицо его походило на шар, и на нем не было ни единой морщины, несмотря на солидный возраст. – Как вы знаете, я по образованию инженер-химик. Наши враги не дураки – пробы воды постоянно анализируются. Диверсия будет немедленно раскрыта, и незамедлительно последуют соответствующие меры. Как нам с этим быть?
– Немецкая изобретательность – вот самый простой ответ, – сказал Гюнтер Ягер, улыбаясь. – Подобно тому как несколько поколений назад наши предшественники в своих лабораториях создали «Циклон-Б», избавивший мир от миллионов евреев и других нежелательных элементов, преданные нам люди разработали еще одну смертельную формулу, используя растворимые компоненты, казалось бы, несовместимых элементов, которые становятся совместимыми благодаря изогонной бомбардировке до смешения. – Тут Ягер прервался и пожал плечами, продолжая улыбаться. – Я проповедник, сею в человеческих умах
– Изогонная бомбардировка? – переспросил тучный мужчина, его толстые губы расплылись в улыбке. – Это же простая вариация изометрического синтеза, сцепляющего несовместимые элементы, несущего сочетаемость, подобно оболочке на аспирине. Пройдут дни, недели, прежде чем компоненты разъединятся, не говоря уже о выделении определенных противоядий… Гениально, герр Ягер, мой фюрер, я приветствую вас, приветствую ваш талант сводить вместе другие выдающиеся таланты.
– Вы слишком добры. В лаборатории я бы совершенно растерялся.
– Лаборатории для кухарок, сначала должно быть гениальное прозрение. В вашем случае – это «атаковать самый важный источник жизни на Земле. Воду…».
– Богатые и не очень купят воду «Эвиан» и «Пеллегрино», – возразил коротышка с коротко стриженными темными волосами. – А бедным скажут кипятить воду двенадцать минут для ее очищения.
– Обычных двенадцати минут будет недостаточно, герр Рихтер, – прервал его новый фюрер. – Замените это время на тридцать семь минут и потом скажите, сколько людей смогут это вытерпеть или послушаются. Естественно, больше всего пострадают низшие ступени социальной лестницы. Но опять же это не идет вразрез с нашими целями очищения общества, правда? Исчезнут целые гетто – так что же? Нам же потом будет легче.
– Я вижу в этом еще больше возможностей, – сказал фон Лёвенштейн, сын куртизанки «третьего рейха». – В зависимости от успеха операции «Водяная молния» тот же состав можно сбросить на отдельные резервуары по всей Европе, Средиземноморью и Африке.
– Сначала на Израиль! – закричал дряхлый монсеньор Пальтц. – Евреи убили нашего Христа!
Собравшиеся переглянулись друг с другом, потом посмотрели на Гюнтера Ягера.
– Безусловно, брат мой во Христе, – сказал Зевс Братства. – Но нам нельзя кричать о таких решениях, каким бы оправданным ни был наш гнев, так ведь?
– Я просто хотел, чтобы ясна была логика моего требования.
– Она ясна, святой отец, ясна.
В тот же вечер на заброшенном полевом аэродроме в десяти милях к западу от легендарного Лакенхита в Англии небольшая группа мужчин и женщин изучала планы и карту в свете одного-единственного прожектора. Позади, чуть поодаль, у кромки леса стоял частично закамуфлированный старый, середины семидесятых годов, реактивный самолет. Чехол был наполовину откинут, открывая доступ в переднюю кабину. Говорили по-английски, некоторые с британским акцентом, остальные с немецким.
– Говорю вам, это невозможно, – утверждал немец. – Полезная нагрузка более чем адекватна, но высота неприемлема. Мы бы выбили окна в домах приблизительно в нескольких километрах от цели и попали бы на экран радара сразу после взлета. Это заведомая глупость, и любой другой пилот сказал бы то же самое. Безумие плюс самоубийство.
– Теоретически это могло бы сработать, – заметила англичанка, – низкий полет, как при окончательном заходе на посадку, затем резкое ускорение и крутой вираж в сторону на высоте ниже трехсот метров – и таким образом, избегая «решеток», пока не окажемся над Ла-Маншем. Но я понимаю ваши возражения. Риск огромный, и при малейшем сбое это чистейшее самоубийство.
– К тому же резервуары здесь в относительно уединенном месте, – добавил другой немец. – А вот Париж ненадежен.
– Так что, возвращаемся к наземным средствам? – спросил пожилой англичанин.
– Исключено, – ответил пилот. – Их потребовалось бы слишком много и большой грузоподъемности, а кроме того, исключается эффект распыления. Потребуются недели, чтобы яды попали в основные шлюзы.
– Так на чем мы останавливаемся?
– Мне кажется, это очевидно, – заявил молодой неонацист, стоявший позади группы; теперь он вышел вперед, бесцеремонно отшвырнув в сторону карты, – очевидно по крайней мере тем, кто ничего не проморгал во время тренировки в горах Хаусрюк.
– Это обидное замечание, и мы его не заслужили, – возразила англичанка. – У меня зрение прекрасное, будьте уверены.
– Тогда что вы видели, что вы все видели? Какой аппарат кругами устремлялся вниз на ваших глазах?
– Планер, – ответил второй немец. – Довольно маленький планер.
– Так что вы предлагаете, mein junger Mann?[109] – спросил пилот. – Задействовать эскадрилью таких аппаратов, скажем, пятьдесят или сто, чтоб они столкнулись над резервуарами?
– Нет, Herr Flugreugfuhrer. Замените их на те, которые уже существуют! На два огромных военных транспортных планера, каждый грузоподъемностью в два-три раза большей, чем у этих чрезмерно тяжелых реликтов прошлого у нас на поле.
– О чем вы говорите? Где взять такие самолеты?
– На аэродроме в Констанз спрятано около двадцати таких машин. Они там с войны.
– С
– Тогда, сэр, вы плохо знаете историю падения «третьего рейха». В последние годы войны мы, немцы – специалисты по планерам, – разработали огромный «Мессершмитт МЕ-323», улучшенный вариант «МЕ-321». Эти самые большие транспортные планеры первоначально были задуманы как вспомогательные средства для поставки провианта на русский фронт, а в перспективе предполагалось использовать их при захвате Англии. Благодаря тому, что построены они из дерева и ткани, радар их не берет.
– И они все еще там? – спросил пожилой англичанин.
– Как и многие ваши самолеты из Королевского флота и американские истребители, «посыпаны нафталином», скажем так. Механики их для меня проверили, слегка модернизировав, планерами можно пользоваться.
– И как вы предлагаете оторвать их от земли? – спросил второй немец.
– Два реактивных транспортных самолета легко поднимут их с небольшого поля при помощи одноразовых стартовых двигателей под крылами. В люфтваффе так делали, и с успехом.
Наступила короткая пауза, которую прервал пожилой британец.
– Идея молодого человека заслуживает внимания, – сказал он. – Во время захвата Нормандии десятки таких планеров перебрасывали джипы, малые танки и личный состав за линию вашего фронта, неся опустошение. Отлично, молодой человек, просто великолепно.
– Согласен, – произнес, щурясь, немецкий пилот. – Беру свое саркастическое замечание обратно, молодой человек.
