– Скажем, опыт есть, – огрызнулся все больше раздражающийся Дру, – а как справиться с роботом у входа в его квартиру?

– Вот тут я пас, сэр.

– А я, наверно, нет, – вмешалась Карин, вставая из-за стола. – Если все получится, я задержусь, – продолжила она тихо и загадочно. – Закажите мне двойной кофе, предстоящая ночь обещает быть трудной.

С этими словами де Фрис обходным путем двинулась из ресторана к выходу, а на тот случай, если за ней наблюдают, она согнулась и пошла вдоль стены мимо столиков к женскому туалету.

Пять минут спустя молодая блондинка, сидевшая рядом с доктором Хансом Траупманом, вдруг расчихалась, гости вежливо посетовали на летнюю пыльцу и ветерок. Она вышла из-за стола.

Через восемнадцать минут де Фрис вернулась к своим американским ученым.

– Вот условия, – сказала Карин, – и ни она, ни я на меньшее не согласны.

– Вы встретились с девушкой в туалете. – Витковски не спрашивал, а утверждал.

– Она поняла, что, если я ушла из-за стола и направилась к выходу, ей надо придумать объяснение и встретиться со мной через три-четыре минуты.

– Что за условия и как она собирается их заслужить? – спросил Лэтем.

– Сначала второй вопрос, – сказала Карин. – Спустя час после того, как окажется в доме с Траупманом, она выведет из строя сигнализацию и откроет дверной замок.

– Она может стать первой женщиной-президентом, – усмехнулся капитан Диец.

– Она просит гораздо меньше. Ей нужна, и я согласна с ней, постоянная виза в Соединенные Штаты, достаточная сумма денег, чтобы вылечиться, и сверх того столько, чтоб прожить в относительном комфорте три года. Она не осмеливается остаться в Германии, а через три года, совершенствуясь в английском, по ее расчетам, сможет найти работу.

– Она это получит, и даже сверх того, – сказал Дру. – Могла бы потребовать и больше.

– Если честно, дорогой, вполне может потребовать позже. Девушка борется за существование, она не святая – наркоманка. Вот ее реальность.

– Тогда этой проблемой займутся другие, – вмешался полковник.

– Траупман только что попросил счет, – сказал лейтенант Энтони.

– Тогда и я, как ваш немецкий гид, попрошу наш через несколько минут.

Де Фрис нагнулась, будто за сумкой или упавшей салфеткой. Через три стола от нее блондинка проделала то же самое, подняв золотую зажигалку, выскользнувшую из пальцев. Глаза их встретились; Карин моргнула дважды, спутница Траупмана один раз.

Программа на ночь была принята.

Многоквартирный комплекс – понятие «дом» для него мелковато – являл собою одно из тех зданий из холодной стали и темного стекла, которые вызывают ностальгию по каменным стенам, шпилям, аркам и даже контрфорсам. Это было не столько произведение архитектора, сколько продукт роботоподобного компьютера, когда эстетику находят в огромном неиспользуемом пространстве и терпимости к стрессам. Однако здание впечатляло: окна фасада высотой в два этажа, фойе из белого мрамора, в середине которого находился огромный бассейн с фонтаном-каскадом, подсвеченным подводными прожекторами. Внутренние коридоры каждого этажа обрамляла галерея с высоким барьером из пятнистого гранита, позволявшая всем, кроме людей очень маленького роста, обозревать роскошь внизу. Это был триумф не столько красоты, сколько инженерных конструкций.

Слева в беломраморном фойе было незатемненное окошко охраны, за стеклом виднелся охранник здания в форме, в его обязанности входило впускать посетителей, назвавших себя по интеркому у входа, убедившись, что их ждут жильцы. Далее, в целях охраны спокойствия и безопасности, на пульте перед охранником были кнопки «Пожар», «Непрошеные гости» и «Полиция»; последняя, располагавшаяся примерно в полумиле, могла добраться до здания через шестьдесят секунд. Комплекс насчитывал одиннадцать этажей, квартира Траупмана занимала весь верхний этаж.

Пространство у дома, как и следовало ожидать, соответствовало стоимости самого здания. Круговая подъездная аллея вела от одной высокой живой изгороди к другой, между которыми была полугодовая рента садовника-декоратора: фигурно постриженные кусты, цветущие сады, пять бетонных прудов с золотыми рыбками с естественной вентиляцией и бетонные дорожки для тех, кому захочется прогуляться среди природной красоты. За комплексом с видом на средневековую стену Нейтерграбен располагался плавательный бассейн размером с олимпийский – возле и кабинки, и открытый летний бар. Судя по всему, доктор Ханс Траупман, Распутин неонацистского движения, жил очень хорошо.

– Это все равно что прорываться в Левенворт без военного пропуска, – прошептал Лэтем за фигурной стрижки кустами перед входом. Рядом с ним был капитан Кристиан Диец, ранее исследовавший территорию. – Любой доступ сзади от бассейна на электронной сигнализации. Дотронься до экрана рукой – взвоют сирены. Знаю я эти штуки, они реагируют на тепло.

– Да, сэр, – ответил рейнджер из «Бури в пустыне». – Поэтому я и говорил: единственный способ обезвредить двух патрульных – пробраться мимо домовой охраны и достичь одиннадцатого этажа.

– Вы с Энтони действительно сумеете избавиться от двух охранников?

– Это не проблема… сэр. Джерри возьмет большого парня с фляжкой, а я урою чесальщика. Проблема, как мне кажется, в том, сможете ли вы с полковником уговорить внутреннюю охрану пропустить вас.

– Витковски связался с агентами Второго бюро. Говорят, все под контролем.

– Каким образом?

– Два-три имени из полиции. Они позвонят охране и подготовят почву. Совершенно секретно и все такое прочее.

– Второе бюро сотрудничает с нюрнбергской полицией?

– Возможно, но я не это имел в виду. Я сказал «имена», а не люди. Надо полагать, это важные имена, есть такие реальные люди или нет… Какого черта, Крис, уже за полночь, кто будет проверять? Когда союзники штурмовали Нормандию, никто не посмел разбудить главных помощников Гитлера, не говоря уж о нем самом.

– А полковник действительно хорошо владеет немецким? Я слышал от него всего несколько слов.

– В совершенстве.

– Ему надо говорить начальственным тоном…

– А вы сомневаетесь? Да Витковски не говорит, а лает.

– Смотрите, он только что зажег спичку в кулаке на правом фланге в кустах. Что-то там происходит.

– Они с лейтенантом ближе. Вам видно, что там?

– Да, – ответил капитан Диец, вглядываясь сквозь листву. – Это здоровяк со своим пойлом. Джерри крадется к правому краю, снимет его в тени на полпути к дорожке в здание.

– Вы, ребята, всегда такие уверенные?

– Что здесь такого? Это всего лишь работа, и нас научили ее делать.

– Вам не приходило в голову, что в рукопашной тот тип может оказаться сильней?

– Да, конечно, поэтому-то мы и специализируемся на самых грязных трюках. Один мой друг из парижского посольства видел вас на хоккейном поле то ли в Торонто, то ли в Манитобе или еще где-то; говорит, вы мастер силовых приемов.

– Закрыли тему, – приказал Лэтем. – Что случится, если любитель виски не вернется? Будет его ждать второй охранник?

– Они, немцы, работают по часам. Отклонение неприемлемо. Если один солдат нарушил, на другого нарушение не действует – он продолжает наблюдение. Вон, смотрите! Джерри его снял.

– Что?

– Вы не заметили? Джерри зажег спичку и бросил ее дугой налево. Задание выполнено… Теперь я поползу вперед, а вы присоединяйтесь к полковнику, сэр.

– Да, знаю…

– Мне понадобится время, может, даже минут двадцать, имейте терпение, это