– Из своего источника. От одного из докторов – тот был страшно напуган.

– Значит, вы уже знали медицинское заключение. Как же вы позволили, чтобы все это продолжалось?

– Вы сами сказали. Я не мог остановить его. Он бы не стал – и не станет меня слушать! Я не могу остановить его. Он такой же сумасшедший, как Антон. У него комплекс Христа – он единственный светоч, единственный спаситель.

– И вы работали на него! Выступали от его имени! Что вы за существо после этого?!

– Оставьте мне хоть чего-нибудь человеческого, Майкл. Ведь он приставил мне нож к горлу. Зелинский заявил, что если я попытаюсь к кому-нибудь обратиться или кто-то появится у него, – то телефонный звонок, который он ежедневно должен делать из телефонов-автоматов, не будет сделан, и в тот же момент эти так называемые ядерные пакты – с личной подписью Энтони Мэттиаса – отправятся одновременно в Москву и Пекин.

Зеленоватые глаза старого журналиста излучали боль. Пухлые пальцы судорожно сжимали подлокотники кресла.

– Нет, Раймонд, – твердо проговорил Майкл. – Это только часть правды. Вы просто не можете допустить мысли, что кому-то станет известно о вашей ошибке. О чудовищной ошибке! Как и Антон, вы боитесь услышать правду в лицо. Слепой прорицатель Тиресий[76], который прозревает то, что сокрыто от других, – этот миф должен быть сохранен любой ценой.

– Посмотрите на меня! – неожиданно взвизгнул Александер, дрожа всем телом. – Я живу с этим, переживаю это уже почти год! Как бы вы поступили на моем месте?!

– Видит бог – не знаю, но надеюсь, что лучше, чем вы… Не знаю. Налейте себе побольше бренди, Раймонд. Храните миф. Продолжайте внушать себе и другим, что вы безгрешны, как папа римский. Может, вам станет легче. Впрочем, это уже не имеет никакого значения. Идите вы к черту с вашей самодовольной ухмылкой… Пошли отсюда, – обратился он к Дженне. – Нам еще далеко ехать.

– Юг вызывает Север. Север, на связь.

– Север слушает. В чем дело?

– Хватайте телефон и звоните Виктору. Они зашевелились. Они выскочили из дома и переговорили с охраной, потом разбежались по машинам и несколько секунд назад помчались на запад. На полной скорости.

– Не потеряйте их.

– Никогда! Охрана бросила свой «Линкольн» у обочины, и пока они гуляли под домом, мы прицепили им радиомаяк. Он не оторвется и при землетрясении. Мы их и за двадцать миль засечем. Они в наших руках.

Ночное небо было странно поделено на две части. Позади машины сияла луна, впереди сгущался глухой мрак. Два автомобиля неслись один за другим по темным проселочным дорогам. Двое в «Линкольне», не зная ничего, были готовы защищать «Бьюик», пассажиры которого знали слишком много, и это страшило их.

– Теперь начинается игра без правил, – проговорил Майкл. – Для этого случая они просто еще не написаны.

– Но мы по крайней мере знаем, что этот человек способен меняться. Его заслали сюда с одной целью, а он перешел на другую сторону.

– Может, он просто споткнулся? Если верить Александеру, Зелинский-Калязин сказал ему, что устал, чувствует старость, что не в силах больше выдерживать такие психологические нагрузки. Не исключено, что он просто решил бросить дело и подыскать себе безопасное убежище.

– До того момента, пока не нашел себе новое дело, которое потребовало от него гораздо больших нервных затрат? – скептически заметила Дженна. – Думаю, эти новые нагрузки слишком велики для человека его возраста. Ведь ему уже за семьдесят?

– Около того.

– Подумай об этом. Конец ведь если и не близок, то и не за горами. И на закате дней человек вдруг обнаруживает, что нашел уникальное решение всех мировых проблем. Человечеству должен быть дан хороший урок. Как бы ты поступил на его месте?

Майкл бросил на нее беглый взгляд.

– Меня все это пугает. Почему у него нарушился психологический баланс? Как мне сдвинуть его в нашу сторону?

– Хотелось бы знать ответы, – вздохнула Дженна. Ветровое стекло покрылось мельчайшими водяными брызгами. – Похоже, мы въезжаем в дождь, – добавила она.

– Может быть, есть другое решение, – негромко проговорил Майкл, включая «дворники». – Нельзя ли поменять уроки?

– О чем ты?

– Да нет, это я так, размышляю. Здесь нет никаких правил. – Майкл вытащил микрофон из гнезда и поднес к губам: – Эскорт, вы следуете за мной?

– Примерно в четырехстах футах сзади, Пятый стерильный.

– Притормозите и держите дистанцию примерно в полторы мили. Мы въезжаем в район, где слишком хорошо знакомы с правительственными машинами. Я не хочу, чтобы какой-нибудь любопытный взгляд заметил связь между нами. Я боюсь даже думать о том, что может случиться, если человек, который мне нужен, догадается об этом.

– Нам не нравится дистанция, – ответил эскорт.

– Не хочу вас обижать, но рассматривайте мои слова как приказ. Оставайтесь вне моей видимости. Конечная цель вам известна. Двигайтесь по горной дороге, которую я вам описал. «Сенека»… и что-то там еще. Проедете по ней с полмили. Мы будем там.

– Не могли бы вы повторить свой приказ, сэр?

Майкл выполнил просьбу.

– Теперь все ясно?

– Так точно, Пятый стерильный. Мы записали на пленку ваши слова.

Заляпанный грязью автомобиль вошел в пелену дождя. Грязные разводы потекли по бортам. Машина вошла в пологий поворот, когда на приборной доске замигал ярко-красный глазок мощного радиопередатчика.

– Мы сейчас на другой частоте, – сказал человек, сидящий рядом с водителем, и потянулся к микрофону. Нажав кнопку автоматической настройки, он коротко бросил: – Да?

– Юг?

– Слушаем.

– Говорит Виктор. Я подъезжаю к Уоррентону по Шестьдесят шестой дороге. Где вы?

Человек с микрофоном изучил лежащую на коленях карту, осветив ее карандашом-фонариком.

– Двигаемся к северу по Семнадцатой в направлении Маршалла. Вы можете встретить нас в Уоррентоне.

– Ситуация?

– Нормальная. Думаем, после Маршалла они могут двинуться либо на север по Семнадцатой, либо на запад по дороге «Фронт Ройял». Повороты становятся крутоватыми. Мы въезжаем в горы.

– Наши люди перекрывают обе дороги. Мне надо знать, какую дорогу они выбрали и какова дистанция между Пятым стерильным и его эскортом. Оставайтесь на этой частоте. Я выйду на связь через десять- пятнадцать минут.

– Как будем действовать дальше?

– Согласно моему плану.

Светловолосый мужчина сидел, откинувшись на спинку сиденья своей машины у придорожного ресторанчика «Блю ридж». В руке он держал микрофон, глаза внимательно следили за дорогой.

– Дорога «Фронт Ройял», – проговорил он в микрофон, глядя, как за струями дождя промелькнул «Бьюик». – Только что проехал. Они очень спешат.