определить, насколько серьезно настроена страховая компания. Обычная ли это процедура или нечто иное. Когда он узнает, что компания здесь ни при чем, он сделает свой следующий шаг. Что нам и требуется.

– Какой распорядок дня на сегодня? – спросила Дженна.

– Первая группа возьмет его под наблюдение, как только он выйдет из дома. Вторая будет работать в здании «Ридженси-Фонда».

– Как?.. Прости, я не слышала твоего вчерашнего разговора по телефону.

– Знаю. Я обратил на это внимание. Готовишь мне очередной сюрприз?

– Чуть позже, возможно, узнаешь. Как наблюдатели попадут в здание?

– «Ридженси-Фонд» – частная фирма, частично работающая по заказам правительства. Видимо, по этой причине Шипперс и поступил туда. Большинство этих заказов связано с обороной. «Ридженси» была первой компанией, определившей ожоговый радиус действия напалма… Обычное дело, когда там присутствуют правительственные технократы или представители аудиторской службы. Они изучают документы и выглядят при этом весьма официально. С утра их количество увеличилось на двух человек.

– Надеюсь, что никто не станет задавать им вопросы?

– Даже если и спросят, они не обязаны отвечать. Так принято. На лацканах пиджака у них специальные пластиковые удостоверения личности, и солидные портфели говорят сами за себя. На случай проверки есть убедительные легенды. – Хейвелок взглянул на часы и поднялся из-за стола. – Рандолф собирался звонить между десятью и половиной одиннадцатого. Пойдем. Надо будет сообщить ему новую версию.

– Если Шипперс среагирует, – говорила Дженна, следуя вслед за Хейвелоком через зал в направлении кабинета, – то он наверняка не станет пользоваться телефоном в своем офисе.

– На ближайших улицах – три мобильные группы. У них радиосвязь и миниатюрные фотокамеры, которые приводятся в действие простым поднятием руки. Они могут работать пешком и в машинах. Машины меняются. Если они профессионалы, они не потеряют его.

– Все же они тебя беспокоят, не так ли?

– Да, беспокоят. – Хейвелок открыл дверь кабинета и придержал ее, пропуская Дженну. – Но они беспокоили бы меня гораздо больше, если бы среди них не было парня по имени Чарли. Того самого, который собирался пустить мне пулю в лоб на острове Пул.

– Он из Консопа?

Майкл кивнул, направляясь к письменному столу.

– Он прилетел вчера вечером по моей личной просьбе, что вряд ли вызвало у него бешеный восторг. Но он хороший знаток своего дела. Работает тщательно и знает, что Шипперс связан с проблемой Мэттиаса. Этого достаточно, чтобы он выложился на все сто и даже больше. Чарли поставлен во главе операции, и если он не проглотит микрофон, то сообщит мне обо всем, что происходит. Сразу даст знать, если что-то прорежется.

Дженна отправилась на свое рабочее место – софу. На журнальном столике лежали аккуратные стопки документов и несколько исписанных от руки листков. Она села и взяла картонную папку из левой стопки. Открыв ее, она как бы мимоходом поинтересовалась:

– Ты не связывался со страховой компанией?

– Нет, этого я не хочу делать, – ответил Майкл, думая о чем-то другом. – Боюсь, что они опротестуют страховку Маккензи.

– По-видимому, ты прав.

– Что ты там нашла? Кажется, ты и вчера это читала.

– Это доклад вашего ЦРУ. Список потенциальных перебежчиков из Советского Союза за последние десять лет, которые так и не появились на Западе.

– Ищи среди них ученых-ядерщиков и специалистов-вооруженцев, следы которых затерялись.

– Следы затерялись не только у них, Михаил, – откликнулась Дженна и потянулась за карандашом.

Хейвелок переключил внимание на список имен и телефонов, лежавший перед ним, пометил нужный, снял трубку и начал набирать номер.

– Должен сказать, он очень хладнокровный сукин сын, – выпалил доктор Мэтью Рандолф. – Когда я все выложил, он замкнулся, как устрица, задал пару вопросов таким тоном, которым владелец погребальной конторы беседует с адвокатом семьи усопшего, а потом сказал, что перезвонит.

– Что вы ему выложили и о чем он спросил? – поинтересовался Майкл, откладывая в сторону официальный бланк Пентагона с перечнем имен и чинов ответственных членов Комитета ядерного планирования. Одно имя в списке было обведено кружком. – Постарайтесь быть максимально точным, – добавил Хейвелок.

– Я буду абсолютно точен, – ворчливо произнес хирург.

– Я имею в виду по возможности дословную передачу его слов.

– Это сделать нетрудно; он чертовски лаконичен. Как вы и предполагали, он заявил, что я не имею права втягивать его в это дело. Такова была наша договоренность. Он просто доложил мне о результатах вскрытия, и за то, как я изменил их, несу ответственность я, а не он. На это я ответил, что хоть и не являюсь юристом, но знаю, что он не кто иной, как сообщник, и ему не отвертеться от подписания документа, потому что я ни при каких условиях не допущу, чтобы у Мидж Маккензи и ее ребятишек отняли то, что им принадлежит по праву.

– Пока все очень хорошо. Что он на это ответил?

– Ничего. Я продолжал дожимать, заявив, что он идиот, если полагает, что четыре месяца назад был невидимкой, и полный кретин, если считает, что кто-либо из персонала поверит в то, что я в одиночестве провел несколько часов, препарируя тело своего друга.

– Замечательно.

Тут он разинул пасть и ледяным тоном поинтересовался, кто конкретно мог его видеть.

У Хейвелока внутри все оборвалось. Перед ним возник призрак новых смертей. Затаив дыхание, он спросил:

– И что же вы ответили, доктор? Назвали чьи-то имена?

– Черта с два. Я сказал – «кто угодно».

Майкл вздохнул с облегчением.

– Вас следует зачислить в наш штат, доктор.

– У вас, сынок, не хватит средств на мою зарплату.

– Продолжайте, пожалуйста.

– Тут я немного сдал назад, сказал, что он поднимет шум из-за ничего, что посетивший меня представитель страховой компании говорил о второй подписи как о пустой формальности, необходимой перед высылкой чека семье. Я даже предложил, чтобы он, если так волнуется, позвонил Бену Джексону в страховую компанию «Тэлбот». Бен – мой старый приятель…

– Вы назвали имя?

– А что здесь такого? Бен – мой старый друг, и он занимался страховкой Мака. Я подумал: если кто- нибудь позвонит Бену, то он сразу же перезвонит мне узнать, что за чертовщина происходит.

– И что же вы собираетесь ответить вашему Бену?

– Что тот, кто ему звонил, ничего не понял. Подпись требуется мне, для моих собственных документов.

– Хорошо, так что же сказал Шипперс?

– Всего несколько слов, да и то тоном замороженного компьютера. Он спросил, называл ли я его имя Бену или кому-нибудь другому из страховой компании.

– Так…

– Я ответил, что не называл. Честно – так честно, и я полагаю, что лучший способ – это уладить все тихо-мирно. В данном случае это означает, что ему надо просто приехать ко мне и без всякого шума подписать проклятый протокол.

– И что он ответил?

– Ноль эмоций. «Это все, что вы хотели мне сообщить?» – процедил сквозь зубы Рандолф, очевидно имитируя Шипперса. – Я же говорил вам, что он зомби, – добавил доктор своим обычным голосом.

– Ну а вы?