– Ведь вы приятели с Зелинским, правда?

– В основном через Антона. Иногда мы встречаемся. Время от времени он приезжает ко мне на ленч или на партию в шахматы. Никогда на ужин. Он не водит машину в темноте. Но я хочу продолжить. Мэттиаса не было в том месте, где он должен был находиться, если взял отпуск. Я не мог поверить, что он отказался от встречи со старым Леоном. Ведь тот же, в конце концов, позволяет ему иногда и выиграть.

– А я ни за что не поверю, что вы бросили расследовать эту историю.

– И окажетесь правы. Я не бросил. Я позвонил в секретариат Антона и пригласил к телефону его первого помощника. Я подчеркнул, что хочу поговорить только с человеком, который замещает государственного секретаря на время его отсутствия, настолько важен мой вопрос. И угадайте, с кем меня соединили?

– С кем же?

– С Эмори Брэдфордом. Вы помните его? Брэдфорд – Бумеранг, гроза генералитета, хотя раньше он выступал их адвокатом. Я был в восторге, потому что искренне восхищен его способностью перевоплощаться. Однако я всегда знал, что Мэттиас терпеть не может всю эту стаю. Во всяком случае, он с большим уважением относится к тем, кто предпочел погибнуть в пламени, но не отречься от своих взглядов.

– И что же Брэдфорд сказал вам? – Майкл так сжал бокал в руке, что еще немного – и раздавил бы его.

– Вас интересует, что он заявил мне после того, как я высказал ему свои подозрения? Естественно, я не упомянул о женщине, и видит бог, в этом не было никакой необходимости. Брэдфорд был потрясен. Он умолял меня ничего не говорить и ничего не писать, клялся, что Мэттиас лично свяжется со мной. Я согласился, и часа в три дня фельдкурьер доставил мне послание Мэттиаса. До настоящего времени я связан словом. Но я ни на секунду не поверю, чтобы он решил отказаться от вас.

– Даже не знаю, что и сказать. – Хейвелок отпустил бокал и глубоко вздохнул. Журналист мог интерпретировать это как ему угодно, но для Майкла это была прелюдия к вопросу. Возможно, самому важному вопросу в его жизни.

– Вы случайно не запомнили место службы мужа той женщины? Вы сказали, что раньше никогда не слышали об этой точке.

– Да, запомнил, – ответил Александер, внимательно глядя на Хейвелока. – Никто не знает, что я это знаю. Никому не известен и источник информации.

– А мне вы не могли бы сказать? Никто не узнает мой источник информации, даю слово.

– Зачем вам это, Майкл?

Хейвелок выдержал паузу и улыбнулся.

– Может, пошлю ему корзину фруктов, ну а уж письмо-то – обязательно.

Журналист кивнул, улыбнулся и произнес:

– Место называется остров Пул, это где-то недалеко от побережья Джорджии.

– Благодарю.

Александер обратил внимание на пустой стакан гостя.

– Вы не забыли правила моего дома? Наливайте. И мне, и себе.

Майкл поднялся с кресла и кивнул, улыбаясь. Напряжение все еще не оставило его.

– Вам – с удовольствием. Но мне уже пора двигаться. – Он взял бокал журналиста и добавил: – Меня уже ждут на аэродроме.

– Вы уходите? – воскликнул старый боевой конь, подняв в изумлении брови. – А как же та информация из Лондона, которая, по вашим словам, заставит меня раскошелиться на лучший ужин в вашей жизни, молодой человек?

Хейвелок остановился у бара из кованой меди и начал наливать коньяк.

– Я подумал еще раз, пока ехал к вам, – произнес Майкл, наливая бренди Александеру, – и решил, что я, пожалуй, был слишком самоуверен.

– Попросту купили меня? – хохотнул Раймонд.

– Решайте сами. Речь идет об очень сложной и весьма секретной разведывательной операции, которая, по моему мнению, ничего нам не даст. Хотите услышать об этом?

– Остановитесь на этом месте, мой мальчик! Вы пришли не к тому писаке. К такой теме я не прикоснусь. Я целиком и полностью разделяю максиму Антона: восемьдесят процентов разведывательной деятельности представляют собой шахматную партию, разыгрываемую идиотами на радость параноидальным кретинам!

Усевшись в машину, Майкл уловил слабый запах табака.

– Ты все-таки курила, – сказал он.

– Я чувствовала себя малышом на кладбище, – ответила Дженна снизу. – Как насчет Брэдфорда?

Хейвелок запустил двигатель, включил передачу и направил машину к выезду с участка.

– Теперь можешь вылезать.

– Так как же насчет Брэдфорда?

– Мы позволим ему помучиться некоторое время без нас. Пусть покряхтит.

– Михаил, что ты мелешь?

– Нам предстоит ехать всю ночь. Утром мы немного отдохнем и двинемся дальше. Нам надо добраться до места завтра к концу дня.

– Боже мой, да куда же?

– До места, именуемого остров Пул, где бы он ни находился.

Остров был расположен недалеко от берега к востоку от Саванны. Почти безлюдный клочок земли площадью не более двух квадратных миль пять лет назад перешел в собственность государства, которое решило использовать его как центр океанических исследований. Несколько раз в неделю, как утверждали рыбаки, туда прилетали геликоптеры военно-воздушной базы Хантер. Посадочная площадка была не видна за высокими пиниями, окаймлявшими скалистую береговую линию.

Хейвелок и Дженна добрались до Саванны к половине четвертого дня, в четыре Майкл уже нашел неприметный мотель на приморском шоссе. В четыре двадцать они шли вдоль пирса с пришвартованными прогулочными и рыболовными катерами. Рыбаки возвращались в гавань с дневным уловом. К четверти шестого они успели переговорить с несколькими из них, а в пять тридцать Хейвелок начал конфиденциальную беседу с начальником причала. Без десяти шесть двести долларов перекочевали из рук в руки, и он стал арендатором пятнадцатифутового ялика с двенадцатисильным подвесным мотором. Майкл мог воспользоваться лодкой в любое время; ночной вахтенный на пирсе был предупрежден.

Потом они вернулись по шоссе к торговому центру в Форт-Пуласки. В магазине спортивных товаров он купил все необходимое: шерстяную шапочку, плотно облегающий свитер, брюки и прочные высокие ботинки на резиновой подошве – все черного цвета. Кроме одежды, он приобрел также фонарик, клеенчатый непромокаемый пакет, охотничий нож и пять комплектов семидесятидвухдюймовых шнурков из сыромятной кожи.

– Свитер, шапочка, фонарь, нож, – быстро и сердито выпалила Дженна. – Все в одном экземпляре. А надо в двух. Я пойду с тобой.

– Нет. Ты останешься.

– Ты забыл о Праге и Варшаве? Триесте и Балканах?

– Я-то не забыл, а ты запамятовала. Во всех этих местах нами была подстелена соломка, на которую мы могли упасть, хотя бы для того, чтобы выиграть время. Кто-то в посольстве или консульстве мог в случае необходимости выступить с угрожающими заявлениями в нашу пользу.

– Мы ни разу не прибегали к услугам этих людей.

– Потому что нас ни разу не поймали.

Она посмотрела на Майкла, всем своим видом демонстрируя нежелание соглашаться с логикой его рассуждений.

– Ну и какие же угрожающие слова буду знать я?

– Я их для тебя запишу. Здесь неподалеку я заметил писчебумажный магазинчик. Мне понадобится блокнот желтой бумаги формата юридических документов и копирка. Пошли.