alemanes. Вы понимаете?

– «Другое лицо»… то, что под покровом, под немецкой личиной?

– Именно. Можно сказать, «оборотная сторона». То, что и делает их теми, кто они есть. Что заставляет их делать то, что они делают. Очень важно, чтобы вы это поняли.

– Пожалуй, я понимаю. По-моему, вы объяснили. Многие из них в прошлом нацисты, вырвавшиеся из сетей Нюрнберга, присвоившие чужие деньги, скрывающие свои подлинные имена. Естественно, такие люди будут держаться вместе.

– Естественно, – сказал бразилец. – Но вы можете подумать, что после стольких лет они ассимилировали.

– Отчего же? Вы же знаете нашу страну, работаете в Нью-Йорке. Сходите в Нижний Манхэттен на Восточную сторону, на Малберри-стрит, в Бронкс. Колонии итальянцев, поляков, евреев. Они живут там десятилетиями. А вы говорите о двадцати пяти – тридцати годах. Это немного.

– Конечно, можно сравнивать, но это не то же самое, поверьте мне. Люди в Нью-Йорке общаются открыто, они демонстрируют свою принадлежность к предкам. В Бразилии нечто иное. Немцы делают вид, что они ассимилировали, но это не так. В коммерции – да, но в остальном – не очень. Им в высшей степени свойственно чувство страха и гнева. За многими из них долго охотились. Тысячи людей скрывают свои подлинные имена от окружающих. Внутри их общины есть своя тайная иерархия власти. Три или четыре семьи подчинили себе всю общину. Их имения разбросаны по всей стране. Конечно, себя они называют швейцарцами или баварцами. – Атташе замолчал. – Вам ясно, что я имею в виду? Генеральный консул такое не мог бы себе позволить – наше правительство не разрешает говорить подобные вещи. Но я нахожусь на очень низкой ступеньке. И мне позволено. Вы меня понимаете?

Ноэль оторопел.

– Если честно, не очень. То, что вы мне сказали, меня не удивляет. В Нюрнберге это называлось «преступления против человечества». Подобные вещи порождают обостренное чувство вины, а вина рождает страх. Естественно, что люди в чужой стране будут держаться вместе.

– Вина действительно порождает страх. А страх, в свою очередь, порождает подозрительность. И наконец, подозрительность ведет к насилию. Вот что вы должны понять. Иностранец, приезжающий в Рио- де-Жанейро в поисках исчезнувших немцев, подвергает себя большой опасности. Не забудьте о la otra саrа de los alemanes. Они защищают друг друга. – Атташе сунул сигару в рот. – Назовите мне их имя, мистер Холкрофт. Позвольте нам заняться поисками этих людей.

Холкрофт наблюдал, как бразилец затягивается драгоценной гаванской сигарой. Сам не понимая почему, он почувствовал волнение. «Не позволяй заманивать себя в ловушку как бы невзначай сделанными самоочевидными выводами».

– Я не могу. Мне кажется, вы преувеличиваете. И насколько я могу судить, помочь вы мне не в силах. – Он встал.

– Отлично, – сказал бразилец. – Тогда я скажу, что вам следует сделать сразу же. Когда вы приедете в Рио-де-Жанейро, пойдите в министерство иммиграции. Если вам известны их имена и приблизительное время прибытия в страну, возможно, они вам помогут.

– Благодарю вас, – сказал Ноэль и направился к двери.

Бразилец поспешно вышел из кабинета в большую приемную. Сидящий в кресле молодой человек при виде своего начальника быстро вскочил на ноги.

– Можешь вернуться к себе, Жуан.

– Спасибо, ваше превосходительство.

Пожилой дипломат пересек зал, прошел мимо дежурного к двойным толстым дверям. На левой панели двери был укреплен герб Федеративной Республики Бразилия, на правой панели висела табличка. На ней золотыми буквами было начертано: «OFTCIO DO CONSUL GENERAL».

Генеральный консул вошел в небольшую приемную – кабинет секретарши. Он прошел к дверям своего кабинета, бросив на ходу:

– Соедините меня с посольством. С послом, пожалуйста. Если его нет на месте, узнайте, где он. Скажите, что это конфиденциальное дело. Он решит, может говорить или нет.

Высший дипломатический чиновник Бразилии в столице Америки закрыл за собой дверь, приблизился к письменному столу и сел в кресло. Он взял со стола несколько сколотых вместе листков бумаги. Первые несколько были ксерокопиями газетных статей об убийстве на борту «Боинга», выполнявшего рейс авиакомпании «Бритиш эйруэйз» номер 5912 по маршруту Лондон – Нью-Йорк и об обнаружении трупов обоих убийц. Последние две странички – копиями списка пассажиров. Генеральный консул отметил строчку – «ХОЛКРОФТ НОЭЛЬ. Отар. Женева, „Брит. эйр.“ 5777 по Лонд. „Брит. эйр.“ 5912 до Нью-Йорка». Он воззрился на этот листок с таким видом, словно испытал облегчение оттого, что тот не исчез.

Зазвонил телефон. Он поднял трубку.

– С вами будет говорить посол.

– Спасибо. – Генеральный консул услышал гудение, означавшее, что его соединили. – Господин посол?

– Да, Херальдо. Что это за срочное конфиденциальное дело?

– Несколько минут назад ко мне приходил человек и спрашивал, как найти в Рио семью, которую он не смог обнаружить обычным порядком. Его зовут Холкрофт, Ноэль Холкрофт, архитектор из Нью-Йорка.

– Мне это ни о чем не говорит, – сказал посол. – А что?

– Вам не попадался на глаза список пассажиров рейса «Бритиш эйруэйз» из Лондона в прошлую субботу?

– Рейс 5912? – резко переспросил посол.

– Да. Он в тот день вылетел из Женевы на самолете «Бритиш эйруэйз», сделал пересадку в Хитроу на рейс 5912.

– И теперь ищет людей в Рио. Кто они?

– Он отказался их назвать. Я говорил с ним как атташе, сами понимаете.

– Понимаю. Расскажите мне все подробности. Я пока свяжусь с Лондоном. Вы думаете, что он, возможно… – Посол сделал паузу.

– Да, – ответил генконсул мягко. – Я полагаю, что он, возможно, разыскивает фон Тибольтов.

– Вы должны рассказать мне все, – повторил находящийся в Вашингтоне посол. – Англичане считают, что эти убийства – дело рук Тинаму.

Ноэль оглядел салон для отдыха первого класса, и у него возникло ощущение, что он все это уже видел. Только цвет обивки кресел ярче и покрой фирменной одежды стюардесс элегантнее. Во всем прочем самолет был точной копией «Боинга» компании «Бритиш эйруэйз», выполнявшего рейс 5912 из Лондона. Другой была общая атмосфера. Это был спецрейс «Пробежка в Рио» – беспечный праздник, который начинался в небе, а продолжался на песчаных пляжах Золотого побережья.

«Но это будет не праздник, – думал Холкрофт, – совсем не праздник». Единственная радость, ожидавшая его впереди, – радость долгожданной находки. Он либо найдет семейство фон Тибольт, либо узнает, что их нет в Бразилии.

Они провели в воздухе пять часов. Холкрофт уже съел дрянной обед, проспал дрянной фильм и, наконец, решил подняться наверх.

Он долго откладывал это малоприятное путешествие в салон. Воспоминания о событиях семидневной давности все еще тревожили его. Прямо у него на глазах произошло невероятное: убили человека. Он мог встать и дотронуться до корчившегося на полу тела. Смерть прошла мимо него в нескольких дюймах, неестественная смерть, химическая смерть – убийство!

Стрихнин. Бесцветный кристаллический порошок, который вызывал пароксизм невыносимой боли. Но почему же это случилось? Кто совершил это убийство и по какой причине? Об этом можно было только догадываться.

Вблизи жертвы в салоне «Боинга» находились двое. Любой из них мог подсыпать яд в стакан несчастного, и следствие пришло к выводу, что так оно и было. Но почему, почему? По версии авиатранспортной полиции, не было никаких признаков того, что те двое были знакомы с Торнтоном. А сами эти двое – подозреваемые в убийстве – тоже нашли свою смерть, сраженные пулями на летном поле. Они