– Мистер Хардести, – прошептала она, – немедленно шепните капитану, чтобы он проверил содержимое ящиков.

Одноглазый бросил на нее недоумевающий взгляд.

– Да, да, я подозреваю, что там вместо черного чая – зеленый, – настаивала она на своем. – Бегите скорей, пока сделка не заключена, не то капитан потерпит большие убытки.

Все еще сомневаясь, Хардести пробрался между коробками и тюками к Джейми, шепотом на ухо передал слова Сары, и спустя несколько секунд она услышала его бас: он требовал вскрыть ящик для осмотра. Продавец решительно запротестовал, его поддержали остальные китайцы, беседа давно перестала быть миролюбивой. Люди кричали друг на друга, но вдруг все стихли, и раздался стук топора.

Сара, осмелев, краешком глаза выглянула из своего укрытия. Стрэйт с топором в руке стоял около разбитого ящика.

В нем, как и ожидала Сара, лежал зеленый чай, спрятанный под тонким слоем листьев черного. Еще миг – и матросы с кулаками кинулись на китайцев, те не остались в долгу, и на палубе воцарился ад. В драку были вовлечены все присутствующие, даже одиннадцатилетний Генри.

Напуганная тем, что она натворила, Сара вспомнила еще одно приказание Стрэйта – при малейших беспорядках немедленно уходить в свою каюту и не высовывать оттуда носа.

Она спустилась вниз, чтобы отсидеться там.

Постепенно крики и топот ног на палубе стихли. Сара ни жива ни мертва ожидала известия об исходе сражения. Наконец в кают-компании раздались шаги. Она взволнованно вскочила, и секунду спустя в каюту вошел Стрэйт. Кровь от пореза на левой щеке перепачкала его девственно-чистый шарф, зеленый фрак был порван у плеча, черные волосы были взлохмачены.

– Я пришел, чтобы передать вам признательность команды, – возвестил Джейми. – Благодаря вашему острому глазу мы выторговали в два раза больше чая, чем рассчитывали.

– Вы вели торговлю с этими людьми? После того как они пытались обмануть вас самым низким образом?

– Да, вели.

– Ну знаете… Никак не ожидала.

– Они тоже не ожидают, что в тюках под шкурами бобра и рыси обнаружат куницу и белку.

И он расхохотался. А Сара глядела на него, разрываясь между стремлением осудить столь недостойное поведение и желанием рассмеяться вместе с ним. Прежде чем закончилась внутренняя борьба, капитан, приблизившись, обхватил ладонью лицо девушки и притянул ее к себе.

– Как я уже вам говорил, мисс Эбернати, вы самая необыкновенная дочь миссионера.

Сара застыла. Это происходило всегда, когда он прикасался к ней. Она не могла бы вымолвить ни слова, даже ради спасения своей жизни.

– Команда выделила вам часть прибыли.

– Я не могу ее принять, – выдохнула Сара.

– Примете, не примете, это их подарок вам. А это – мой.

И он провел большим пальцем по ее нижней губе. Наклоняясь к ней, он уже сознавал, что совершает ошибку. Но не в его власти было противиться желанию поцеловать эти пухлые алые губки. Ему хотелось лишь испробовать, каковы они на вкус, и он ограничился бы этим, если бы… если бы все последние ночи они не виделись ему во сне, если бы его не мучили воспоминания о том, каким мягким и теплым было девичье тело, когда он обнимал ее в Обители Танцующих Цветов, если бы…

Словом, едва губы Джейми коснулись ее рта, добрых намерений как не бывало. Разгоряченная кровь шумела в его ушах, рука скользнула к соблазнительным выпуклостям ее груди. С непревзойденным искусством он преодолел ее первоначальное сопротивление. Сара вцепилась пальцами в плечи Джейми, пытаясь оттолкнуть его, но вместо этого обхватила за шею, чтобы не потерять равновесие. Губы Сары помимо ее воли раскрылись в ответ на его поцелуй, пусть очень нерешительно, и Джейми ощутил непреодолимое желание утолить свою страсть до конца. Они оба дышали шумно и прерывисто. Щеки девушки раскраснелись, глаза широко распахнулись. Он чувствовал: ему не составит труда овладеть ею. Многолетнее общение с женщинами научило его распознавать растущее возбуждение, как бы они ни старались его скрыть. Сейчас он положит ее на кровать, накроет своим мощным телом, они сольются в любовном порыве, и он возьмет ее. И Джейми поднял Сару на руки.

Но тут ей вспомнились проповеди отца, которым она внимала всю свою жизнь. Если она позволит Джейми еще раз поцеловать ее и коснуться там, где ее еще никто не касался, и где так хотелось бы ощутить его прикосновение, она станет грешницей перед Богом и перед самой собой.

Много лет спустя Сара нередко задавала себе вопрос: как бы сложилась ее жизнь, если бы она в тот день повела себя иначе? Если бы при взгляде на откровенное доказательство намерений Джейми ей не вспомнились тигры и странный товар в маленьком ящичке? Джейми, вдруг подумалось ей, этот товар не нужен. И одни лишь поцелуи и поглаживания ему не нужны. Ему требуется нечто большее.

Как и ей.

Эта мысль поразила ее словно кинжалом. Неужели она так пала, что пойдет навстречу низменным желаниям? У нее вырвался странный звук, отдаленно напоминавший смех.

– Что вас так рассмешило? – поинтересовался Джейми, поднимая бровь.

– Ох, простите… Я и не думала смеяться… Просто мне показалось, что… э-э-э… что «хозяйство» тигра вам ни к чему. – И Сара смешалась настолько, что смущение вытеснило страсть. Она залепетала без остановки, чтобы не было возможности задуматься, что за глупости говорит: – Мне не особенно нравится, что вы… что вы торгуете такими вещами, но я понимаю многим они необходимы. Многим – но не вам. Впрочем, тема эта очень щекотливая, продолжать ее мне не хочется. Да и все остальное – тоже.

– Вам не хочется продолжать? – Он молча смотрел на нее несколько долгих мгновений. – Мне думается,